Госпожа Калас побледнела. Мне казалось, она сейчас чувств лишится.
В дверь негромко постучали. Зован, стоявший ближе всех, открыл, и в гостиную вошла Тавреси. Выглядела она ужасно. Растрёпанная, с красными глазами, из которых до сих пор струились слёзы. Грязная измятая одежда, трясущиеся руки.
— Мать из вас была дерьмовая, — продолжал Лореотис. — Этого уже не исправить. Но сделать хоть что-то хорошее никогда не поздно.
Он повернулся к Тавреси, взялся за ошейник и что-то зашептал. Тавреси, сообразив, что происходит, в испуге шарахнулась, но куда ей было тягаться силами с рыцарем. Сквозь сжатые пальцы пробилось пламя, запахло палёной кожей, и вот ошейник, пережжённый в одном месте, упал на пол. Авелла потёрла лоб рукой — видимо, исчезла запись об обладании рабыней.
— Эту девушку ваш сын любил, — сказал Лореотис, вновь повернувшись к госпоже Калас. — Любил настолько, что признал её ребёнка и взял на себя ответственность. Мёртвых не вернуть. Но если хотите в кои-то веки сделать для сына хоть что-то хорошее — вы примете её, как дочь. И я не желаю выслушивать чушь об отсутствии магических способностей, разврате, похоти и прочем дерьме. Я — рыцарь Ордена Рыцарей Земли, мы — веками являли собой образец чести и достоинства. И если я говорю, что должно быть так, значит, должно быть так. — А ты! — Он повернулся к Тавреси, державшуюся за горло обеими руками. — Волею Стихий ты стала матерью. Так молись же Стихиям, чтобы мы сумели вернуть твоего ребёнка живым и здоровым. Мы пойдём в Огонь за ним, и, вполне возможно, не все вернёмся. А тебе лишь нужно верить и ждать. Жизнь продолжается. Враг — внизу. Давайте хотя бы здесь не будем изводить друг друга.
Никогда бы не подумал, что от Лореотиса услышу такую речь. Сразу вспомнилось и то, что он гораздо старше меня, и то, что он — из клана Огня, пережил его падение и встал на ноги.
Тавреси и госпожа Калас притихли, глядя друг на друга. Напряжённые, ощетинившиеся, как два ежа. Я сделал вид, что не заметил, как госпожа Акади, подкравшись к госпоже Калас, легонько подула ей на затылок. Женщина глубоко вздохнула и сказала:
— Иди сюда...
Тавреси робко приблизилась, потупив взгляд. Госпожа Калас, явно преодолевая себя, подняла руки и обняла девушку. Та вздрогнула и тихо заплакала... Я отвернулся. Эта сцена была уже не для чужих глаз.
— Ладно, — сказал вдруг законник рода Кенса.
— Чего «ладно»? — покосилась на него Натсэ.
— Ладно, убедительные аргументы, — развернул он мысль. — Я передам всю информацию господину Тарлинису. Ожидайте его высочайшего решения.
