К удивлению Генри, она не стала смеяться над ним, вместо этого глаза у нее погрустнели.
– Если ты не видишь чего-то, еще не значит, что этого здесь нет.
– Это как с картой? – спросил Генри.
– Да, – кивнула Карина, и решительно добавила: – Я должна найти ее.
– Эту карту никто никогда не мог найти, – напомнил Генри. – Может быть, ее и правда не существует.
Голова Карины откинулась назад, как от удара – и это несмотря на то, что подобные слова она слышала за свою жизнь столько раз, что пора было бы и привыкнуть. Она подняла вверх дневник Галилея, помахала им перед лицом Генри.
– Вот единственная правда, которую я знаю. Я хранила его, когда жила в сиротском приюте, с ним изучала звезды, когда мне это запрещали. Я поклялась, что буду знать о небе все, как того желал мой отец, – голос Карины задрожал и сорвался от волнения, но она продолжала, опустив глаза: – Моя мама умерла, когда я родилась. Этот дневник – единственное, что у меня есть.
Слова девушки оглушили Генри, ударили как обухом по голове. Оказывается, у них с Кариной намного больше общего, чем он мог вообразить, – они оба выросли без отца, оба гонятся за несбыточной мечтой, и оба не намерены отступать, пока не добьются своего.
– Карина, – мягко сказал Генри. Она подняла голову, встретилась с ним взглядом. – Ты всегда смотришь на небо. А возможно, ответ следует искать вот здесь.
В первый момент Карина подумала, что Генри имеет в виду себя. Сердце сильнее забилось у нее в груди, невольно вспыхнули щеки, и она уже собиралась сказать, что и сама чувствует то же самое, но запнулась, а затем постаралась скрыть свое смущение, когда поняла, что Генри указывает рукой на дневник. Не себя он, выходит, имел в виду, не о себе говорил, а о страничках из дневника Галилея! Поборов замешательство, Карина открыла дневник и сказала:
– Смотри, Галилей пишет здесь, что «истина откроется, когда звезды сойдутся рядом».
– Но звезды не движутся, как они могут выстроиться рядом? – возразил Генри.
– Возможно, под звездами он имел в виду планеты, – предположила Карина, указывая пальцем на несколько строчек в дневнике. – Галилей описал это словом «derectus». А если он так написал, звезды должны сойтись рядом, я ему верю.
Генри наклонился, чтобы лучше рассмотреть запись в дневнике. Да, там старинным витиеватым почерком выцветшими чернилами было написано «derectus». И тут Генри осенило, он вспомнил это слово, оно встречалось ему, когда он годами изучал пиратскую мифологию. Только было это слово...
