У них в 1919 году жил реставратор Барановский, восстанавливал монастырь. В семнадцатом году как раз революция грянула. Храмы и монастыри не то, что реставрировали — превращали в склады или конюшни.
— В конюшни? Я слышала, французы ставили лошадей в храмы. Наполеон.
— Точно. Так тут понять можно, они ведь иноземцы, чужаки. А тут свои. Так Барановский все-таки придумал, как спасти монастырь.
— Как?
— Придумал уловку хитрую — сделать монастырь музеем. В экспозицию музея вошли фрагменты изразцовых печей 17века, деревянная скульптура. В Болдино был перевезен деревянный храм из села Усвятье. В двадцатые годы, уже после революции были укреплены трапезная палата и шатровая церковь Введения. Музей закрыли в двадцать девятом. Опомнились.
— А потом?
— Быстренько конфисковали церковное имущество. В Троицком соборе устроено зернохранилище, в трапезном Введенском храме — колхозный сырзавод, в часовне — сепаратор для переработки молока. Мощи Герасима Болдинского осквернили, директора и остальных монахов отправили в лагеря.
— И Барановского?
— И его сия чаша не минула. Но, слава Богу, выжил, более того, в шестьдесят четвертом году, да в шестьдесят четвертом, сестра моя младшая Верочка родилась как раз, начал восстанавливать монастырскую колокольню. Ее в войну разбомбили, в сорок третьем году.
— Немцы?
— А кто же? Немцы. В отместку партизанам. У нам тут очень мощное партизанское движение было. Не давали немцам покоя наши отряды. Вот немцы и взорвали и Троицкий собор, и колокольню, и трапезную палату с Введенской церковью в марте 1943 года.
— А потом?
— За послевоенные годы монастырь пришел в полное запустение. Руины постепенно разбирались местными жителями на кирпич. Только в 1964 г. по сохранившимся обмерам и фотографиям под руководством Барановского начаты восстановительные работы.
— Восстановили?
— Слава Богу. Дело своего учителя продолжает Александр Михайлович Пономарёв, Он и живет здесь, даст Бог, я тебя с ним познакомлю.
— А почему первой колокольню восстанавливали?
— Колокольню? Да с ней проще всего было. Строили в старину на века, Нюша. Вот тут мастерство Фёдора Коня и проявилось. Кирпичная кладка была невероятной по прочности. Сейчас разрушенный дом — груда щебня. А колокольня на огромные куски от взрыва развалилась. Самый большой кусок весил сорок тонн. Так вот ее и сложили снова, из этих кусков.
— Как конструктор! Вот это да, бабушка. Как интересно!
— А четвертого декабря, в твой день рождения, наш митрополит Кирилл освятил Введенский трапезный храм. Он был полностью разрушен. А теперь, слава Богу, снова нас радует.
