— Снег выпал.
— Ой, конец ноября.
— Самое время. Поэтому и тишина. Первый снег всегда очень тихий, бесшумный. На цыпочках спускается на землю.
— Ой, бабушка, какая ты у меня поэтичная.
— Просто люблю очень зиму.
— Да уж помню. Папа уехал?
— Да, в шесть утра. Позавтракал. Ему на работу. Это у тебя каникулы.
— Знаешь, как я устала? Думала, не дождусь.
— Да когда же ты успела? Только первая четверть закончилась.
— Знаешь, как трудно в седьмом классе. Это тебе не шестой.
— Понятно. Не шестой. Ну, отдыхай, сил набирайся.
— Да что ты, бабушка. У меня куча дел. Реферат пишу.
— Какой реферат?
— Про Коня, только не говори, что по биологии.
— Про Федора?
— Про Федора, градостроителя.
— Молодец. Сама тему выбрала?
— Вместе с учительницей по истории.
— Анютка, у меня, кажется, для тебя что-то есть, я ведь собирала материал о Болдинском монастыре. А Федор ведь из наших мест, земляк.
— Да, бабушка, и фамилия у него Петров.
— А ведь правда, Нюша!
— Выходит, он наш предок?
— Возможно, детка, возможно…
Бабушка достала из книжного шкафа зеленую картонную папку, завязанную на белые ленточки-тесемки, положила ее на стол.
— Садись, чайку выпей, я тебе кашки сварила, гречневой, как ты любишь, с молоком. Позавтракай, а потом займемся твоим рефератом.
— Спасибо, ба! Ты мне про труд вчера говорила. Давай я тебе пол помою!
— Так мыла вчера, Нюша, перед вашим приездом всегда мою. Как Тимошка начинает намываться — так и я за тряпку.
— Ну, давай, еще что сделаю.
— Сделаешь, неделя длинная. — Бабушка перекладывала пожелтевшие странички. — Так, нашла, нашла, книгу Владимира Косточкина о Федоре Коне как-то мне давали, я выписки из нее делала, вот они в этой папке и сохранились.
— Покажи!
— А вот и письмо. — Бабушка бережно расправила листок. — Нюша, вот текст письма, которое Фёдору Коню дал Иван Фрязин — Иоганн Клеро, когда спасал его от суда.
— От какого суда, ба?
— Так он немца пристукнул, да так, что тот чуть жив остался.
— За что?
— Дом он ему построил. Всю душу вложил. Фёдор — мастер, все с душей да молитвой делал. Дом получился — загляденье. Наличники резные, конек на крыше белым лебедем выгнул шею, крыльцо узорчатое.
— И что, такая красота не понравилась?
— Красота. Только что русскому красота — немцу ни к чему. Кривился немец, выхаживал вокруг, искал, к чему придраться. В итоге, ткнул в Федора палкой, что-то по-немецки пробормотал.
— Зря он это, бабушка?
— Зря. Только вот Федьке бежать пришлось.
— Ты, бабушка, откуда все это знаешь?
