Гибель Урании | страница 15
Металл и пластмасса вокруг. Танцует на экране красная линия. Тускло светятся предметы. Легонько вибрируют щупальца, которые держат Павла; они кажутся живыми, потому что теплые на ощупь и реагируют на его движения. И в этой призрачной полутьме кто-то невидимый кромсает слова, раздирает их на составные части с холодной методичностью машины:
— Я… в… э… в… ю… пр… т… с…
Юноше стало жутко. Хотя он был не из робких, таинственность окружения, неопределенность собственного положения вызывали в нем инстинктивный страх.
Экранчик вдруг погас, и теперь уже незнакомый певучий голос произнес:
— Пурт!.. Пурт!
— Не понимаю! — сердито отозвался Павел.
— Пурт! — повторил голос. Он что-то утверждал, объяснял, как бы просил произнести это звукосочетание.
— Ну, пурт. А дальше что?
Сразу же вспыхнул экранчик. Ярко-розовое свет ударил Павлу в глаза, и одновременно мягко раздался голос:
— Айт… Айт…
— К черту! — выругался парень и отвернулся от экранчика.
Голос подхватил его слова:
— Айт — к черту… Айт — к черту…
Красные змейки на зеленом экране перебегали, группировались в вертикальные ряды и становились рядом с синими, словно шел перевод с одного языка на другой.
Павел уголком глаза следил за экраном. Он начинал понимать, что от него требуют, но решил не обращать на это внимания.
Да только здесь бойкота не признавали: один из щупальцев обхватил ему голову и властно повернул к экранчика. Тот сразу же погас.
— Пурт!
— Темнота! — раздраженно ответил Павел. — Да что я вам — ребенок?!
Его апелляция осталась без ответа.
— Айт-пурт… Айт-пурт… — звучал голос, и экранчик то вспыхивал ярко, то гас.
Павел молчал, но недолго: щупальца начали сжимать голову все сильнее и сильнее… И когда уже не стало возможности терпеть, юноша крикнул:
— Хватит! Больно!
— Хватит, больно… Хватит, больно… — подхватил голос. — Плайте! Плайте!
Щупальца на мгновение ослабли, а затем сжали Павла с новой силой.
— Плайте!
— Да больно же! — вскрикнул парень, но объятия не ослабевали, и он добавил поспешно: — Плайте! Плайте!
Это повлияло.
— Плайте — больно! — удовлетворенно сказал голос, и пленник получил возможность свободно вздохнуть.
Теперь юноша уже не сопротивлялся. А «экзамены» продолжались: на экране вспыхивали разноцветные лучи, надо было назвать каждый цвет и выслушать соответствие на незнакомом языке.
В кабине раздавались звуки различной высоты и громкости; становилось то холодно, то жарко. На всякое такое изменение Павел должен был отвечать немедленно, задержка влекла наказание. Это был очень эффективный метод обучения: не прошло и часа, как Павел прекрасно усвоил сотню незнакомых слов. Но это дало ему о себе знать. Он был обессилен, подавлен, страдал от голода и жажды.
