Линия Розабаль | страница 27
Теперь она стояла рядом с Винсентом, стараясь как можно лучше утешить его в горе.
Винсент молча стоял в молитве, сложив руки, не обращая внимания на дождь, льющийся по его лицу, пока его друг и коллега, отец Томас Мэннинг, читал из псалма 23:4: "Да, хотя я иду по долине смертной тени, я не буду бояться зла, ибо Ты со мной.’
Глаза Винсента были закрыты в молитвенном оцепенении. Все держали в руках зонтики и старались как можно лучше оставаться сухими. Легкий ливень становился все отвратительнее, и в небе над кладбищем время от времени вспыхивали молнии. Гробы уже опускали в землю. Глаза Винсента были плотно закрыты. Он просто следовал словам, которые произносил отец Томас.
- Дочери Иерусалима, перестаньте плакать обо мне! Напротив, плачьте о себе и о своих детях! Винсент резко вышел из транса и широко раскрыл глаза. Эти слова были совершенно неуместны для похорон.
Эти слова были не от отца Томаса. Его Библия была закрыта, и губы не шевелились. Молитва была уже окончена. Кто же это сказал?
Вспышка! Он почувствовал, как у него в голове вспыхнула вспышка фотоаппарата. ‘Элои, Элои, Лема сабахтани?- Винсент был как в тумане. Может быть, он что-то слышит? Неужели он сходит с ума?
Вспышка! Иерусалим. Почему он держит в руках деревянный крест? Вспышка! Плачущие женщины. - Пронзите его! Пронзите его!- Вспышка! Кровь. ‘Элои, Элои, Лема сабахтани?- Эти сцены проносились в голове Винсента с головокружительной скоростью, как в немом кинофильме.
Винсент стоял бледный и застывший. Затем он наклонился, стоя, и прижал обе руки к правому плечу. Он напоминал человека, несущего на правом плече тяжелый деревянный предмет. Саймон! Александр! Руфус! Что это были за имена? Винсент неуклюже упал на землю.
Сочувствующие друзья решили, что молодого человека постигло горе, и попытались помочь ему подняться и утешить.
Винсент потерял сознание.
Библейский отрывок из Евангелия от Марка 15: 34 Нового Завета гласит следующее:
И в девятом часу Иисус громко воскликнул: "Элои, Элои, Лема сабахтани?- что переводится как " Боже мой, Боже мой, за что ты оставил меня?’
Винсент проснулся в ярко освещенной палате госпитального центра Квинса. Сначала он увидел встревоженное лицо отца Томаса Мэннинга. Затем он увидел медсестру, стоявшую рядом с его тетей Мартой. Затем он увидел белый светильник на потолке.
К его руке была прикреплена внутривенная трубка. К его туловищу были прикреплены пластыри, чтобы контролировать частоту сердечных сокращений, кровяное давление и работу легких.