Во вторник они все обсудили. Кремпельс сказал, что рукопись нужно сделать в трех экземплярах, на машинке. Поэтому Норберт и приехал в Харшаштаню. Теперь все зависит от машинки…
— Угу, ясно. А позволь полюбопытствовать, о чем ты собираешься писать?
— О чем? Да у меня уже все написано. О моем прошлом. Ты что же, не помнишь, что я был генералом и заместителем министра? Да я почти в одно время с дебреценским правительством приехал в Будапешт, и мои заслуги в мирных переговорах признаны всеми.
— И это ты мне рассказываешь? — изумился Эден.
— Нет. Просто так я пишу в своей книге.
— Ну тогда другое дело, сэр! Потому что я собственными ушами слышал, как ты в сорок пятом излагал свою «Оборонительную позицию ежа». Чтобы отсидеться некоторое время, пока существует новый строй, и постоянно атаковать государственный аппарат, поскольку нынешние чиновники настолько глупы и неграмотны, что не умеют даже расписаться…
— Ну, такого я, допустим, никогда не говорил. Я всегда был реальным политиком, и у меня есть достойные свидетели, которые подтвердят, что я принимал участие в движении Сопротивления.
— Не выдумывай чепухи! Младенец — и тот не поверит околесице, которую вы там несете в своих мемуарах. Тоже мне участник Сопротивления! Смех, да и только! Твой Паланкаи сбежал на Запад с фамильными драгоценностями и вернулся, только когда промотал все до последнего медяка. Сколько ты платишь его превосходительству Арманду Карлсдорферу за то, что он рассказывает тебе байки для твоих «мемуаров»?
— Я? Это он платит мне, что я вставляю его имя в эпизоды Сопротивления! Поскольку затем он сможет написать свои собственные мемуары, ссылаясь в них на мое свидетельство… Эден, а ты не хочешь, чтобы я упомянул в своей книге и о тебе? Как родственнику сделаю скидку. В конце концов, ты же вполне мог участвовать в Сопротивлении.
— Ни в коем случае! Помнишь, как я тебя от каменного карьера отговаривал? Сиди и не высовывайся!
— Уверяю тебя, на сей раз дело совершенно чистое, без всякого риска.
— Тебе видней. А машинку возьми напрокат.
— Очень дорого.
— Сколько просят?
— Не знаю. Наверняка не меньше двух сотен в месяц. Да еще залог.
— Ладно. Получишь у меня ужин, завтрак, сухой паек на дорогу и бутыль вина. Билет на поезд и тысячу форинтов — оплатить прокат машинки. После этого мы друг друга не знаем.
— Мальчик мой, я пришлю тебе экземпляр своей книги с дарственной надписью!..
— Буду счастлив.
