Последним обвинением против Ельцина стал спланированный «геноцид русского народа», выразившийся в либерализации цен и приватизации государственной собственности, что лишило большинство россиян работы, финансовых накоплений и социальных гарантий. Лидер импичмента, Илюхин, так и говорил: «В интересах узкой социальной прослойки президент и правительство провели в России приватизацию общенародной государственной собственности. В результате на долю относительно благополучных 20 процентов населения сегодня приходится более половины совокупного объема доходов, причем основная их часть присваивается кланом [из] 200–300 семей, узурпировавшим большую долю национальных богатств и государственную власть в стране»[419].
Цель этого «геноцида» – стереть память о прежнем социальном порядке и советском благополучии и патриотизме. Именно поэтому главными жертвами заговора стали старики и интеллигенция, способные передать эту память потомкам. И сделано это было прежде всего в интересах американских противников. Документ обвинения включает в себя письмо Ельцина Клинтону, в котором тот обещает: «Со всей ответственностью заявляю тебе: отказа не будет, реформы будут продолжены»[420].
Илюхин сравнил политику Ельцина с нацистскими методами уничтожения народов во время Второй мировой войны: «На наш взгляд, она сродни методам депопуляции славянских народов, разработанным нацистами с целью расчистки экономического пространства СССР для расы арийских сверхчеловеков. Сейчас эта политика проводится в интересах нового класса собственников, который рассматривает население страны как обузу, препятствующую эксплуатации природных ресурсов России»[421]. В государстве, где сравнение с «немецко-фашистскими захватчиками» является более чем оскорблением, уподобление Ельцина Гитлеру могло быть хорошим способом демонизации реформ. Кроме того, на глобальном уровне сравнение кого-либо или чего-либо с нацистскими практиками – тоже популярный популистский лозунг, имеющий потенциал невероятной стигматизации политического противника[422]. Однако в российском контексте это сыграло с оппозицией злую шутку.
В теории идея о геноциде может укрепить моральные и правовые основы существования той группы, которая представляет себя жертвой. На постсоветском пространстве обвинения в геноциде помогают элитам провести социальную и национальную мобилизацию, представляя свой народ как беззащитный объект международных отношений, подверженный атакам властного, агрессивного внешнего противника. Однако в случае России доминирующей идеей является великая мощь русского оружия, статус ядерной супердержавы и победа в Великой Отечественной войне – сложно представить народ, имеющий такие достижения, беззащитным
