. Много воспоминаний оставили сами члены ГКЧП, некоторые были опубликованы людьми, не связанными с ГКЧП, годами позже. Что роднит эти интерпретации августовских событий – перестройка, переворот и ельцинские либеральные реформы являются частью единого плана по разрушению России.
В действительности еще до того, как ГКЧП проиграл Ельцину, самые высокопоставленные члены горбачевского правительства заговорили об антисоветском заговоре. В феврале-марте 1991 г. Владимир Крючков, глава КГБ СССР, несколько раз заявлял, что ЦРУ готовится подтолкнуть СССР к катастрофе[400]. Тогда же, в феврале 1991 г., Валентин Павлов, глава правительства СССР, заявил, что введение финансовой реформы (не продуманной глубоко) необходимо для того, чтобы предотвратить подрыв национальной финансовой безопасности СССР со стороны западных банков. Согласно Павлову, иностранные банки «вбросили» от 7 до 8 млрд рублей на советский финансовый рынок, чтобы вызвать гиперинфляцию[401]. Учитывая тяжелую зависимость СССР того времени от кредитов иностранных банков, Павлов оказался в довольно сложной ситуации. В марте во время встречи с западными банкирами он извинился перед «солидными бизнесменами», но заметил, что заговор «несолидных предпринимателей» все же существовал[402].
Как член ГКЧП Павлов был арестован сразу после провала путча, но уже в 1993 г. вышел из тюрьмы и написал воспоминания о том времени. Павлов утверждал, что в действительности заговор ГКЧП был создан Горбачевым, Ельциным и Гавриилом Поповым, первым мэром Москвы, а скоординирован посольством США и лично президентом Бушем[403]. Намерение победителей августовского путча обвинить во всем консерваторов, по мнению бывшего министра, означало лишь их неудержимое стремление к власти. В пользу теории Павлова говорило и поведение Горбачева после путча, когда на пресс-конференции после освобождения из-под ареста в Форосе он признался, что никогда не сможет рассказать всей правды[404]. Кроме того, павловская версия событий 1991 г. для многих оказалась актуальной после расстрела парламента, произошедшего по приказу Ельцина в 1993 г. Слова о неудержимой тяге российских политических лидеров к власти после октября 1993-го обрели совсем другой смысл: «ГКЧП ни власть, ни кровь были не нужны. Нужно было заставить самого Горбачева начать исправлять последствия его же ошибок… Но, к сожалению, все больше убеждаешься, что он лелеял надежду, решив проблему конкурента в лице Ельцина и вернувшись героическим узником, как бы на законных основаниях расправиться и с ГКЧП, и с партией, и с армией, и с парламентом, и с республиками. Один во всей красоте и полноте власти. Вот она – “хрустальная мечта”»
