— Хочешь, поедем в Мален да купим книг каких, — предложил Волков.
— Каких книг? — сразу оживился брат Ипполит.
— Да каких хочешь, — предложил кавалер, — и мне какую-нибудь интересную.
— Нет, — чуть подумав, отвечал брат Ипполит, конечно книг ему очень хотелось, но здоровье кавалера поважнее будет, — вам сейчас лучше в седло не садиться.
— А я карету жены возьму, — сказал Волков, — брошу туда перин, да поедем.
— Нет, завтра поедем, если лучше будет ваша шея, — твердо ответил молодой монах.
Пришел брат Семион, чуть послушав, о чем они говорят сразу, сказал:
— Завтра свадьба у ротмистра Рене, а вот послезавтра вы и поезжайте, сейчас если вы, кавалер, телегу мне дадите, я съезжу к епископу.
— Зачем это ты к нему поедешь? — спросил Волков, хотя и так знал, зачем хитрому монаху нужно ехать к доброму епископу.
— Поговорить о церковной утвари, никак без нее не возможно мне службы служить, — отвечал брат Семион смиренно. — Может, епископ даст мне что-нибудь, что ему в приходе его не нужен.
— Так епископ дал тебе, кажется, две тысячи двести талеров, — изобразил притворное удивление кавалер, — деньги большие, неужто ты даже церковной утвари не купил?
— Так все на стройку уходит, как в прорву: то кирпич, то балки… — начал монах.
— Ну да, ну да, — кивал ему Волков понимающе, — а то и печи, которые в храме не нужны, надобно дорогими изразцами отделать.
— Так вы, господин, телегу-то дадите мне? — решил закончить этот неприятный разговор настоятель недостроенного храма.
— Бери-бери, — дозволил кавалер, с удовлетворением понимая, что он еще на шаг ближе становится к неплохому дому, что уже почти построил поп. — Езжай к епископу, может, даст он тебе утварь.
Знал Волков, что помимо утвари хитрый поп попробует выклянчить у епископа еще денег. И надеялся, что епископ не даст.
И то ли от снадобий брата Ипполита, то ли от интереса, но ему вдруг полегчало. Озноб прошел, и шея, кажется, престала гореть. Он позвал Максимилиана и пошел на улицу. Коней седлать не стали, идти было недалеко. Пошел он смотреть дом, что строил брат Семион. Дом, который Волков уже считал своим.
И дом, и двор, и все дворовые пристройки ему понравились. То ли монах был так сведущ, то ли молодой архитектор так искусен, в общем, строение показалось кавалеру весьма пристойным и уже почти готовым к проживанию. Кавалер понадеялся, что епископ денег брату Семину больше не даст. А еще он думал, ходя с Максимилианом по красивому и светлому дому среди работников, уже заканчивающих дело, что этот дом нельзя отдавать горцам. Никак нельзя. Больно он хорош.
