Марлини тяжело вздохнул.
–Это было бы слишком просто.
***
Сайрус вышел из забрызганного грязью такси и быстро накинул капюшон на голову. На улице опять моросил дождь. Молодой человек, почти не глядя, прошел к парадному входу нового таунхауса и позвонил три раза.
–Хэй, это я. – Судорожно дрожа, произнес он в домофон.
Дверь открылась, и парень быстро влетел внутрь. Он мельком посмотрел наверх, через несколько лестничных пролетов и стал стряхивать с себя дождевые капли. Оставив после себя тонкую пленку прозрачной дождевой воды, Сайрус, широкими шагами перешагивая через ступеньки, добрался до третьего этажа и уже занес руку, чтобы постучать в тонкую фанерную дверь квартиры брата, когда Люк широко распахнул ее и молча пригласил Сайруса войти.
–Ты промок. – Стараясь быть более равнодушным, произнес Люк. – Снимай куртку. Что будешь пить?
Гость прошел в кухню вслед за Люком.
–Виски, если есть. – Ответил он, и так зная, что алкоголь всегда водился у брата.
Люк безмолвно налил два стакана спиртного и протянул один Сайрусу.
Молодые люди несколько минут смотрели в кухонное окно, наблюдая за скрывающимися от апрельского ливня прохожими и автомобилями, забрызгивающими грязью тротуары и зазевавшихся прохожих.
–Ты виделся с Крис? – Холодно спросил Сайрус.
Старший Смит удивленно посмотрел на брата и усмехнулся, повернувшись спиной к окну и оперевшись на подоконник.
–Будто ты нет. – Спокойно ответил он, отхлебывая остатки виски.
Сайрус посмотрел на старшего брата с искренним сожалением. Его темные глаза с белой крапинкой в уголке зрачка увлажнились и он опустил голову, не смотря на то, как брат наливает себе еще одну порцию спиртного.
–Люк. – Он хотел что-то проговорить, но старший брат одним резким движением со стаканом в руке.
–Заткнись и не строй из себя праведника. – Без ярости произнес это Люк.
–Я только хотел, чтобы ты… – Оправдательным тоном заговорил Сайрус.
Братья встретились взглядом. Две пары почти черных глаз с белыми вкраплениями смотрели друг на друга, как никогда. Люк отставил стакан на зеленую гранитную запачканную маслом столешницу и мягким, но уверенным шагом подошел к брату. Он распростер свои длинные, крепкие, спортивные руки, любящие бейсбол и сжал плечи Сайруса. Тот, ошеломленный подобным проявлением нежности, которую помнил только из детства, первые пару секунд даже не мог пошевелиться. Только когда тяжелый, грудной выдох брата горячим пламенем окатил его шею, он сомкнул свои объятия во взаимном порыве.
