Зак крепко обнял ее.
Огненный взгляд Вайолет сфокусировался на нем, ее синие глаза блестели голодом. Да, это были глаза голодной волчицы.
Она пугала его и волновала одновременно.
Зак хотел сгореть. Самоуничтожиться, почувствовать оцепенение, которое может принести только хаос. Она была хаосом в его прекраснейшей форме.
Зак понял, что делать. Оставив Вайолет, он пошел, чтобы сказать дяде, что готов пройти через процедуру.
Зак покончил со спасением кроликов. Он был готов спасти себя.
У входа на кухню Ника засомневалась. Она слышала шум за дверью: звуки передвигаемой посуды, шипение масла на сковороде, открывающаяся дверца холодильника. Запахи горячих блинов, тушеного лука и пряных бобов смешивались и проникали за дверь.
Она колебалась. Девушка не могла точно знать, завтракают сейчас ее друзья или еще сидят в своих комнатах в болезненной тишине, вызванной ужасными событиями прошлой ночи. Вообще, предполагалось ли им идти на завтрак после всего, что случилось? Ее дверь отперли наутро, после того как она пробралась обратно. Однако она не была уверена, станет ли Хефе продолжать игру «вы у меня в гостях» после их попытки побега.
Ника предпочла бы не желать ничего из их пищи для VIP-заключенных. Она предпочла бы, чтоб у нее не сосало под ложечкой при мысли о блинчиках.
Прошла еще одна неловкая минута подслушивания. Желудок у Ники начал ворчать. Она вошла на кухню и застала Лупе у плиты.
Квинн и Интеграл сидели на противоположных концах черного мраморного острова и ели в тишине. Левый глаз у Интеграла распух. Лицо раскраснелось, а светлые кудри растрепались больше, чем обычно. Выражение его лица разбило Нике сердце на тысячу осколков – оно выражало чистую и полную покорность.
Лицо Квинна выглядело еще хуже. У Ники перехватило дыхание, когда она увидела все оттенки черного, синего и желтого, уродующие его красивые черты. Прошлой ночью серьезность травм была скрыта темнотой его комнаты: опухшая, разорванная губа; опухшее веко; рассеченная бровь; рука защищает пострадавшие ребра.
Однако выражение лица Квинна, когда он увидел Нику, явило резкий контраст с его состоянием: он засиял, широко улыбаясь.
– Буэнос-диас, ребята, доброе утро, – вежливо сказала Ника, занимая место рядом с Квинном. Она не смотрела на Интеграла. Не могла заставить себя сделать это. Он не поздоровался с ней, не ответил на приветствие.
– Буэнос-диас, – сердито буркнула Лупе.
Вероятно, ей сообщили, что подростки украли у нее телефон, но Ника с облегчением увидела, что с ней ничего страшного не случилось. Ей не хотелось, чтобы кухарка заплатила за то, что они сделали. Не особо услужливо Лупе поставила тарелку перед Никой. Та пробормотала: «Грасиас» – и взялась за еду.
