Ему нравилось, как эмоции пробегали по ее лицу, быстро вспыхивая, словно падающие звезды. Она не умела скрывать свои чувства. Как в тот раз, когда она упала с дерева: шок, смущение, негодование танцевали, быстро сменяясь, на ее лице.
В мире, где все выглядело фальшивым, блестящим и пустым, только она одна казалась настоящей.
Как его мать.
Зак вошел в безупречную столовую и занял свое обычное место в конце того же длинного стола, где он устроил скандал каких-нибудь восемь часов назад. С удивлением он осознал, что ему стало стыдно, когда он проходил мимо людей из прислуги. Скорее всего, они слышали его приступ и крики прошлой ночью. Некоторые из них были свидетелями его выступления на званом ужине.
Он утешил себя тем, что все еще может чувствовать что-то естественное и нормальное, как стыд. Он еще не утратил ощущения реальности и социальной условности. Еще не совсем. Онемению еще не удалось проникнуть в его ядро; оно все еще зависало на внешних краях, ожидая момента, когда сможет поглотить все, что осталось.
Зак слегка улыбнулся ужасному воспоминанию – своей речи прошлой ночью. Что ж, он был рад, что по крайней мере разозлил Митчема. Разбил предсказуемую рутину обеда для всех присутствующих гостей. Эти люди не привыкли к нарушению их планов. Они, видите ли, не созданы для того, чтобы чувствовать себя неловко.
Между этими людьми и их потребителями слишком много буферов; слишком много торговых представителей, и секретарей, и бетонных стен. Зак ненавидел этих людей каждой частицей своего существа.
Как будто вызванный неприязненными мыслями племянника, в столовую прошествовал Митчем.
Как только он сел, вокруг него затрепетали руки слуг, словно птички, разносящие подарки: газета, черный кофе, белковый омлет.
– Ты все обдумал насчет Кэтрин? – первым нарушил молчание дядя. – После твоего вчерашнего нервного срыва, я думаю, лучше приступить к пересадке как можно скорее.
– Я тебе не лабораторная крыса, – заявил Зак.
– Никто не относится к тебе так.
– Со мной все в порядке, – настаивал Зак.
Он убеждал скорее себя, чем Митчема. У него не было никаких срывов или галлюцинаций. Он отказывался верить, что женщина в шубе не была реальной.
– Тем не менее тебе нужна помощь, – стоял на своем Митчем. – Я не хочу увидеть тебя в том состоянии, в котором оказалась твоя мать.
Слово «мать» пробудило в Заке множество эмоций, которые он сдерживал с тех пор, как проснулся этим утром.
Зак сглотнул.
– То, что ты сказал о моей матери…
