– Ты унизил себя самого и мой дом…
– Кажется, твоя подруга в мехах согласилась со мной, – заметил Зак.
Последовала долгая пауза, Митчем нахмурился.
– Моя подруга в мехах?
– Дама в лисьей накидке.
– Дама?
– Вот именно, – усмехнулся Зак, удивленный неожиданным тугодумием дяди. – И она была согласна со мной в том, что все вы – зло.
Последовала еще одна долгая пауза. Зак был на грани; он до крови укусил внутреннюю часть щеки.
– Сегодня вечером не было женщин, сынок, – проговорил Митчем осторожно, как жокей, уговаривающий разгоряченную лошадь.
Он намекал, что у племянника галлюцинации? «Невозможно! Она касалась меня, – рассуждал Зак. – Это очередная дядина грязная уловка».
Митчем посмотрел на него с демонстративным беспокойством:
– Тебе нужно обуздать себя, иначе тебя запрут навечно.
Зак моргнул. В дядином голосе прозвучала даже не угроза, а, скорее, мольба. И лицо Митчема исказило уже не беспокойство, а что-то иное, что Зак видел у него лишь один раз, после того как умерла его мать. Печаль.
Ни во что из этого Зак не верил.
– Собираешься запереть меня точно так же, как запер мою маму?
Митчем открыл было рот, но запнулся и замолчал. Зак понял бы смысл его реакции, если бы не был так зол. Молчание мучительно растянулось.
– Твою мать заперли ради ее же безопасности, – проговорил наконец Митчем.
– «Безопасности»?! – взревел Зак. – Она убила себя в чертовом дурдоме! Ей там незачем было находиться. Ты запер ее там, и это заставило ее переступить через край. Ты убил ее!
Митчем, казалось, что-то взвешивает. Парень уставился на него. Неуверенность не была типичной для его дяди чертой.
– Что такое? – спросил Зак.
Дядя не ответил.
– Что, черт возьми, происходит? – прорычал Зак.
– Есть вещи, о которых ты не знаешь, – начал серьезным тоном Митчем и снова замолчал.
Тишина тянулась бесконечно. Зак больше не мог этого вынести. Какую бы игру ни затеял дядя, племянник готов был поддаться. Он говорил себе, что Митчем лжет, но тело не верило ему. Дрожание началось в его пальцах и распространилось до плеч.
Наконец Митчем заговорил едва слышным шепотом.
– Твоя мать не умерла в больнице.
– Что? – Дыхание Зака сделалось прерывистым. – Тогда где она умерла?
– Она вообще не умерла, не в прямом смысле слова.
– Перестань, – оборвал его Зак. – Черт возьми, прекрати это.
Дядя лгал ему все это время. Всю его жизнь. Он не станет слушать.
Парень попятился, стоило Митчему двинуться к нему. Дядя поднял руки вверх, словно приближался к испуганному оленю.
