Поместье Уэйкфилд | страница 71

Живопись словно немного расплывалась у него перед глазами. Зак моргнул и тряхнул головой. Тяжело. Ему нужен отдых. Он повернулся и оперся спиной о стену. Понюхал воздух, пытаясь ощутить запах красок, почувствовать какое-то ее присутствие. Он снова ощутил слабость и головокружение. Позволил своим коленям ослабнуть и, скользя спиной по стене, опустился на пол.

Зак услышал шаги и поднял голову. Над ним возвышалась женская фигура. Даме с добрым пухлым лицом и заостренным носом было за сорок. Коричневое платье до пола, а на плечах – накидка из лисьего меха. Очевидно, одна из гостей на ужине Митчема.

– Ты в порядке, дружок? – протянула она с южным выговором.

Зак подтянул под себя ногу. Он не ожидал, что кто-нибудь последует за ним из зала. Женщина повернулась и сползла по стене в точности как он минуту назад. Жемчужное ожерелье тихонько тарахтело, цепляясь за обои.

Зак был ошеломлен. Такого поведения не ожидаешь от одного из гостей Митчема. Она протянула ему украшенную бриллиантами руку.

– Лиза. «Рейтер Медисинал».

Она говорила с отчетливым техасским акцентом. Зак знал, что в промышленных кругах, где вращается Митчем, принято представляться, называя свою компанию. Он пожал даме руку.

– Зак, без большой фармкомпании при этом имени.

– Счастливчик, – заговорщическим тоном прошептала женщина.

Помолчав, она продолжила.

– Так что это было? – и острым подбородком указала она в направлении столовой.

Зак ответил не сразу. Он позволил тишине разрастаться, как надуваемому воздушному шару, пока ему уж некуда было деваться.

– Мне не понравилось то, что он сказал там о спасении жизней. Я думаю, он разрушил столько же, если не больше жизней, чем когда-либо спас, – вздохнул парень.

Ему самому странно было так откровенничать с совершенно незнакомым человеком. Его голова снова отяжелела, в глазах затуманилось, мраморный пол наклонился, и если бы Зак не уперся в него руками, то, кажется, покатился бы, как шахматный слон по наклоненной доске.

– Ах, дружочек, ты знаешь американскую фарминдустрию: мы ломаем людей так, чтобы им понадобилась починка, а когда исправляем, то так, чтобы снова сломались. Исцеленный пациент – потерянный пациент, – остроумно подытожила дама.

– Это неправильно.

– Конечно, нет, солнышко, но так устроен мир. В противном случае нам бы не сходило с рук то, что мы делаем. Плохо не лекарство, а люди, его продающие, – похлопала она Зака по коленке. – Знаешь, как говорится: хочешь видеть добро в этом мире – попытайся сам его делать.