Ника старалась, чтобы ее голос звучал уверенно, но у нее не особо получилось.
– Ладно. Сделай мне одолжение, – сказал Квинн.
– Какое?
– В следующий раз, принимая «решение», попробуй также включить в этот процесс остальных.
– О! А вы меня включили? – огрызнулась Ника. – Вы позволили мне пойти в тот туннель в одиночку! А потом я нахожу вас втроем на кухне. Никто не удосужился прийти проверить, все ли у меня в порядке. Я чуть не убежала в пустыню за тобой, потому что понятия не имела, что ты в этом доме!
Ника смутно осознавала, что перешла на крик. Квинн смотрел на нее с разочарованием.
– Поговорим, когда ты протрезвеешь, – отрезал он.
Квинн отвернулся и исчез в доме. Ника нахмурилась. Она хотела последовать за ним, но резко подбежала к большому кусту алоэ, и там ее вырвало. Вот так просто: все теплые чувства, которые она ощущала в спортзале, исчезли, сменившись тревогой и стыдом.
На следующее утро Зак ходил по своей спальне взад и вперед, обдумывая доступные варианты своих дальнейших действий. Он не мог пойти на пересадку. Где Митчем вообще откопал эту женщину-донора?
Заку делалось тошно от воспоминания о ее лице и о том, что Кэтрин выглядела так, будто ей прям… не терпится. Будто она стремилась угодить ему. Предлагала себя на тарелочке. Заку было противно от того, что Митчем представлял человеческое существо как ценный скот. На самом деле парень очень боялся того, что произойдет с ней, если он согласится.
Кэтрин может умереть. Она может сойти с ума.
Почему Митчем так спешит с этой чертовой пересадкой? Насчет этого обстоятельства у Зака не было даже предположений. Еще более бессмысленным было то, что как Зак ни копался в своем сердце в поисках гнева и ярости, эти чувства ускользали от него, убегали, словно песок между пальцами. Ни капли ярости. Он не мог получить к ней доступа.
Это пугало его больше всего.
Когда он шел на завтрак, в коридорах царила тишина, густая и туманная. Дом Митчема всегда был слишком тихим для дома с таким большим количеством персонала.
Зак выглянул в окно. Он увидел высоченную стену – ограду усадьбы Уэйкфилд и ее черные шипы. «Чтобы отпугивать птиц», – вероятно, объяснит Митчем соседу или любопытному гостю. Но Зак знал, что настоящей причиной было сведение к минимуму его попыток сбежать из поместья.
Зак вынужден был признать, что шансы выбраться из Уэйкфилда стали ничтожными.
Накануне он решительно заявил о своем отказе и вихрем вылетел из столовой, швырнув на пол свою тарелку и столовые приборы до смерти напугав Кэтрин. Теперь же чувствовал стыд за происшедшее, стыд за то, что не мог сделать ничего лучшего, чем устроить сцену. И теперь он не мог даже отыскать свою ярость. Что с ним случилось?
