–Девушка умерла от удушья. Скорее всего, подушкой, в дыхательных путях обнаружены частички хлопка и птичьего пуха.
–Орудие убийства тоже проверили? – Спросил агент Насер, подойдя к телу ближе и смотря на синюшные круги под глазами Кеби.
–Да, – кивнул мужчина. – Это подушка из собственной спальни. На ней есть следы убитой, несколько волос – мужские и женские.
–Мужские? – Переспросил Насер.
–Не думайте, это волосы прошлой жертвы – доктора Рашида Месбаха. Его же биологические следы найдены на простынях в квартире медсестры.
–Понятно. – Покачал головой Халфани. – А отпечатки?
Патолог подошел к операционному столу, накрыл труп плотной льняной простыней и вернулся к агентам.
–Нет, никаких. Есть следы самой убитой, того же Месбаха, но никаких посторонних.
Разведчики сокрушенно опустили головы, хотя уже по пути сюда особо не питали надежд на легкий исход дела.
Патолог видел их разочарование и не мог отпустить просто так.
–Но зато я узнал, что за пепел был обнаружен на местах убийств.
Насер и Халфани, уже собиравшиеся попрощаться одновременно повернулись с одинаковым выражением лица – удивление, перемешанное с упованием.
–Что? – В голос переспросили они.
–Хотя, в нем нет ничего особенного. – Пожал плечами коронер. – Это просто сожженная бумага, правда, очень странного происхождения. Похоже на то, что ее сделали самостоятельно – по старым методикам изготовления папируса. В пепле есть частички песка. Биохимический анализ показал, что это песок с востока Сахары, как раз с той ее части, которая примыкает к Египту на западе.
Агенты переглянулись.
–Что ж, это уже кое-что. Нам нужно позвонить. Спасибо. – Коротко поблагодарили Насер и Халфани, и вышли из лаборатории.
***
Пустыня пела свою тоскливую песню, скупо одаривая странников теплом, но щедро одаривая порывами ветра: сухого, как кожа старика и пробирающего до костей, как водка в лимонном соке.
Рахмет вошел в шатер старейшины, нагло откинув входную занавеску, и остановился посреди помещения.
–Я сделал все как ты и сказал. Теперь тот человек предупрежден. Но, как и остальные он не понимает и не принимает этих предупреждений. Все ваши действия просто балет на школьном вечере – никому не нужны.
Мужчина говорил злобно, издевательски, выплевывая слова как шелуху от семечек.
–Ты не понимаешь, Рахмет. Они не могут не понимать. Они не хотят понимать. Мы научим их. – Старейшина, размешивавший в костре серую золу, напротив, говорил спокойно и рассудительно.
