У окна я был скрыт шпалерой, увитой вьюнком. Машины ехали мимо; меня никто не увидел. Это было маленькое окошко под потолком, какие бывают в ванных. Чтобы заглянуть внутрь, мне пришлось встать на цыпочки и ухватиться за подоконник. Она уже вышла из душа, нежная и юная, как ее голос, но не девочка. Телосложения она была скорее плотного. Мокрые светлые волосы доходили ей почти до поясницы. Она стояла спиной ко мне. Зеркало в ванной запотело, и окно тоже, но не сильно. Если бы не это, она могла бы увидеть в зеркале мои глаза у себя за спиной. Я чувствовал себя невесомым. Мне было несложно держаться за подоконник. Я знал, что если отпущу его, то не решусь заглянуть туда снова – вдруг она уже обернется к окну, тогда она может закричать.
Она ловко и быстро вытерлась – в том, как она дотрагивалась до себя, не было ничего сексуального или чувственного. Это разочаровывало. Но было в этом и что-то непорочное и волнующее. Мне пришло в голову разбить окно и изнасиловать ее. Но мне было бы стыдно, если бы она меня увидела. Я подумал, что мог бы сделать что-то такое, будь на мне маска.
Мимо проехал мой автобус. Номер двадцать четыре – он даже не замедлил ход. Просто промелькнул, но я видел, какими уставшими были люди внутри, просто по тому, как они сидели и как покачивались их тела. Многих пассажиров я смутно узнавал. Обычно мы все вместе ездили туда и обратно, работа – дом, дом – работа, но не сегодня.
Еще не совсем стемнело. Но машин стало меньше; почти все уже успели вернуться домой и сидели перед телевизорами у себя в гостиных. Только не ее муж. Он подъехал к дому, когда я стоял у окошка его ванной и подглядывал за его женой. Я что-то почувствовал, что-то ужасное коснулось моей шеи, я пригнулся и спрятался за кактус прямо перед тем, как его машина свернула на подъездную аллею и его взгляд, должно быть, скользнул по стене, у которой я стоял. Он подъехал к дому с противоположной стороны, и я услышал, как он заглушил мотор, эхо последних оборотов разнеслось в вечернем воздухе.
Его жена уже закончила купание. Дверь за ней как раз закрывалась. И в ванной как будто не осталось ничего, кроме плоскости этой двери.
Теперь, когда она вышла из ванной, она была для меня потеряна. Я больше не мог на нее посмотреть, потому что все остальные окна в доме было хорошо видно с улицы.
Я ушел оттуда и сорок пять минут ждал следующего автобуса, последнего по расписанию. К тому времени уже совсем стемнело. В автобусе я сидел в странном искусственном свете с записной книжкой на коленях и набрасывал текст для моего бюллетеня. «Также изменилось время проведения кружка по рукоделию, – писал я скачущими каракулями. – Теперь мы встречаемся по понедельникам в 14:00. На последнем занятии мы лепили животных из теста. Грейс Райт сделала потрясающего Снупи, а Кларенс Лоуэлл вылепил лодку с пушкой. Остальные слепили маленькие пруды, черепах, лягушек, божьих коровок и многое другое».
