Алекс проспал весь половой акт.
Тошнота вновь накатила на Лаури, на этот раз сильнее, и он всхлипнул пару раз, чувствуя, как хорошо знакомый вкус спермы комом встает в горле, а слезы жгут глаза. Он ушел в свою спальню, где запер дверь и, упав в постель, провалился в черное небытие. Где-то вдалеке стучали и звонили в дверь, верещал телефон, но он продолжал спать. Он спал, пока на улице снова не стемнело, тогда он встал и напился молока прямо из пакета, чего ему не разрешалось делать, когда Анни была дома, и помочился в раковину на кухне, чего ему и подавно не разрешалось делать, после чего пошел и снова рухнул в постель.
Он знал, то, что он сделал, гораздо хуже всего того, что он делал раньше, потому как это словно совершить насилие над самим собой, оборвать ту ниточку, которая связывала их, но он не мог отмотать ленту назад, он мог только попытаться жить с этим дальше.
Когда Лаури, наконец, снял трубку, откуда-то издалека до него донесся голос Хелми.
– Где ты был? – накинулась на него сестра. – Мы тут уже все обзвонились.
Он пробормотал в ответ что-то уклончивое, но она кажется его не слушала.
– Ладно, плевать, лучше выслушай, что произошло.
Ее голос дрожал от возбуждения, словно она собиралась преподнести ему по-настоящему аппетитную сплетню, насквозь пропитанную бедой и злорадством. Хелми порой ведет себя как старая бабка на завалинке, подумал Лаури с отвращением. Не то, что он – big city boy. Мальчик Большого Города.
Когда она замолчала, Лаури немного устыдился своих мыслей. Ему стало ужасно жаль Арто. Он мысленно представил себе детское тельце и исходящий паром кипяток, и увиденное причинило ему почти физическую боль.
– Так когда ты приедешь?
– Зачем? Я не собираюсь…
Он был удивлен ее вопросом.
– Но Арто лежит в больнице!
– Так врачи же говорят, что он поправится…
– Да, но… Лаури!
– Я не могу приехать, у меня работа.
– Подожди, с тобой хочет поговорить Анни.
– Нет, не надо, я не хочу с ней разговаривать!
Но Хелми уже исчезла, и он услышал, как старшая сестра перехватила трубку. Он это даже скорее почувствовал, чем услышал, и тут же ощутил, как его горло сжалось в тонкую соломинку и ему стало трудно дышать.
– Лаури, сейчас же езжай домой.
Едва он услышал голос Анни в трубке, как события субботней ночи моментально всплыли у него в мозгу, и Лаури понял, что его битва проиграна, даже не успев начаться.
– Я не знаю, получится ли отпроситься, – промямлил он, уже понимая, что у него нет выбора – надо ехать.
