Алекс погрустнел.
– Не знаю, смогу ли я.
Лаури что-то невнятно замычал, его утомил этот разговор, он устал, что вечно все всегда крутится вокруг Анни. Даже когда ее нет рядом – все равно, все только и говорят о ней. Он поднялся и поставил пластинку «Super Trouper». Сделал под музыку несколько танцевальных па, осторожно и стыдливо виляя бедрами. Алекс этого даже не заметил, все сидел и думал, о ней, об Анни. Лаури вздохнул и шмякнулся обратно на диван. Какое-то время они сидели в тишине, курили и пили вино, пока снаружи сгущались сумерки и фортепьянные аккорды плавали по комнате, навевая красивую меланхолию. Чистый женский голос неожиданно поразил Лаури прямо в сердце, он почувствовал себя нехорошо.
Tell те does she kiss, like I used to kiss you?
Does it feel the same when she calls your name?>[9]
Лаури не знал, откуда взялся в нем этот внезапно проснувшийся инстинкт разрушать, уничтожать те красивые вещи, что попадались ему на пути. Быть может, это было что-то врожденное, что-то в крови? Он уже умел, несмотря на свой юный возраст, напиваться до частичных провалов в памяти, – состояние, в котором он время от времени оказывался, когда приходил в себя после черных снов, где он видел самого себя совершающим поступки, от которых волосы вставали дыбом, поступки, которые, он знал, были заложены в нем, но которые, будучи трезвым или менее пьяным, ему бы даже в голову не пришло совершить.
Этой ночью с ним творилось нечто подобное. Только не во сне, а наяву.
Лаури ощущал, как собственная аура привлекательности буквально обволакивает его, и он чувствовал, что Алекс хочет, пусть не его, но какую-то его часть точно – он хочет получить доступ к Анни, а у Лаури это было, и это заставляло его почувствовать себя желанным.
Алекс заснул на диване, не отдавая себе отчета в том, что обнаружил на краткий миг просветления затуманенного алкоголем сознания, как Лаури едва удержался, чтобы не заняться с ним оральным сексом, с ним, с Алексом, отцом ребенка его сестры. Лаури поднял голову, но голова мужчины лежала запрокинутой на спинке дивана и, хотя его тело отвечало на прикосновения, ничто не указывало на то, что он проснулся. Лаури тут же понял, что это было ошибкой, большой ошибкой, что он едва не совершил непоправимое. Перед глазами возник образ Анни, которая всегда заботилась о нем, позволила ему жить в своей квартире, дала ему все, идеальная Анни. Внезапно он почувствовал пальцы, запутавшиеся в его волосах, и воспринял это как знак согласия. Лаури продолжил начатое, пока не ощутил знакомую судорогу и не почувствовал во рту вкус, тоже знакомый. Вконец осмелев, он ожидал чего-то, пусть даже сам не зная чего, но только не того, что Алекс будет продолжать спать.
