Наконец Тастак-бай не выдержал и встал.
— Проклятые, не дают уснуть.
Он хотел схватить котят и выбросить на улицу, но открылась дверь и в сени вошли две молодых женщины. Они тихо поздоровались, остановившись у порога.
— Что, тетушки? Картину смотреть пришли? Сейчас покажу, пойдемте.
— Нет, — ответила одна из вошедших. — Нам бы хлебца немного. Идти далеко, а есть нечего.
Тастак-бай сделал вид, что не слышит, подошел к женщинам и силой втащил их в комнату. Там он оставил их и прошел за голубую занавеску.
— Красивая труба, — показала одна из женщин на граммофон.
— А какой товар! — сказала другая, рассматривая ковер под ногами.
В этот момент занавеска открылась, и перед женщинами предстал совершенно голый Тастак-бай. Те испуганно вскрикнули и выбежали из дома.
Тастак-бай громко захохотал, побежал за ними, но у двери остановился. Потом надел на себя халат и сел у окна.
Женщины исчезли за юртой старика Ак-Сагала.
И опять эта неприятная тишина. Тастак-бай не замечал ни пения птиц, ни журчанья реки. Природа не задевала его сердце.
— Эта скука, — повторяет он. И вдруг замечает старика, который с трудом поднимался по узенькой тропинке в гору.
У Тастак-бая даже щеки зарумянились.
— Эй, старик, спустись-ка сюда! Спустись!!
Старик медленно повернулся и, тяжело опираясь на палку, пошел обратно.
Тастак-бай выкатился на крыльцо.
Спустившись с горы, старик долго не мог отдышаться и охал, отирая пот рукавом холщевого шабыра.
— Зачем я понадобился тебе? — спросил он наконец.
— Как тебе не стыдно, — наставительно заметил Тастак-бай. — На голове седые волосы, сам на краю могилы, а людей уважать не научился: прошел около моего дома и не поздоровался. Эзен!
— Эзен, — повторил старик.
— Ну, теперь иди! — сказал Тастак-бай и вернулся в комнату.
Старик растерянно стоял на месте. Потом заплакал и пошел назад, останавливаясь через каждые пять-шесть шагов. Горячее солнце жгло его спину через тонкий шабыр.
А Тастак-бай сидел у окна и кричал вслед:
— Надоело мне на тебя смотреть, старик. Больно долго поднимаешься.
Чем бы еще развлечься? Или поспать? Но спать Тастак-бай не мог. Вертелся с боку на бок, кряхтел, сердился на котят… И только когда солнце пошло к закату, он оживился: сначала во дворе зашумели ребята, а затем, задыхаясь, вбежал старший сын Пасюк, и радостно соообщил:
— Папа! Вора поймали. Мальчишку. Хлеб украл.
Тяжелый обычно на подъем, Тастак-бай на этот раз легко вскочил на ноги и выбежал вслед за сыном. У высокого забора среди знакомых ребятишек он сразу же выделил жалкую фигуру Санана.
