— Ребята, — заговорил, наконец, и Чабыс-Самюк. — В улус в самом деле заходить не стоит. Пушнину я спрячу, придет время — возьмете. А пока идите назад в тайгу, в нашу избушку. Я потом приду, провожу вас к старику Корнею. Он мне родственник. У него вам хорошо будет. Служащие из волости к нему не пойдут: далеко. А если вздумают пойти, я к вам раньше попаду: для — них дневной переход, а я за полдня добегу.
— Нет, за что арестовать? Что мы сделали? — упорствовал Максим.
— Время такое, что не поймешь, — сказал Самюк. — Ждать надо! Придет правда и в горы.
Охотник опростал нарты Санана и Максима, перегрузив пушнину и ружья на свои нарты. Передал юношам остатки толкана и мяса. Те молча повиновались.
— Служащие из волости задумали убить Санана, а Максима посадить в тюрьму, — снова заговорил Муколай. — Об этом знаем только я да Ак-Салай, больше никто: ни человек, ни собака. Вас считают бандитами. Еще скажу по секрету: остерегайтесь Погда-паша.
Наступило молчание.
— Однако, пора идти! — поднялся с нарт Чабыс-Самюк. — Не унывайте, друзья. Придет правда!
Охотники крепко пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны: Чабыс-Самюк с Муколаем — по дороге к улусу, Санан и Максим — назад в тайгу.
Шумно горели кедровые дрова. Огонь ярко освещал веселые лица молодежи, собравшейся в полукруг у шаала.
У них не было ни гармошки, ни даже комуса. Но молодежь умеет веселиться и без музыки. Парни и девушки обменивались шутками, рассказывали веселые истории. В перерывы перебрасывались картофельной шелухой.
Какая-то девушка хорошо прицелилась и попала Ак-Салаю прямо в лоб. Тот, выхватив из золы целую картофелину, запустил ее в меткого противника, но промахнулся.
Девушки громко захохотали. Тогда на помощь Ак-Салаю пришли друзья. За девушку заступились подруги. Началась шутливая, веселая и шумная свалка.
В темноте никто не заметил, как в юрту проскользнули две тени и стали на сторону девушек. Париям пришлось отступить.
— Стой! Кто это? — раздались голоса.
— Свету! Свету! Кто здесь?
Девушки выбежали на улицу и принесли несколько сухих поленьев. Огонь ярко вспыхнул, и все узнали Максима и Санана.
Удивленная молодежь радостно окружила беглецов. Посыпались вопросы. Санан охотно рассказывал о лыжных переходах по тайге, об удачливой охоте.
Взволнованный Ак-Салай шептал ему на ухо:
— Саман! Чем вы провинились? Чем обидели советскую власть? За что вас хотят арестовать?
— Советская власть тут не причем, — также тихо ответил юноша. — Кто сидит в волисполкоме? Брат Тастак-бая. Кто в сельсовете? Брат Карам-бая.
