Вот Иуда, предающий Меня. Мотивы и смыслы евангельской драмы | страница 60

«Сатана вошел в Иуду не так, чтобы Иуда сделался бесноватым; это значит только, что сатана сделался совершенным господином Иуды и сделал его своим рабом» ^>[51].

Да, он не бесноват, он в сознании, и это делает его виновным до самого конца. Он не ощущает своего рабства, потому что это, возможно, и напугало бы его, и заставило рвануться обратно ко Христу. Нет, от происходящего он испытывает только удовольствие.

Пока только раб. Но еще немного — и Иуда, человек по природе, станет по своему положению и состоянию одним из них.

Но даже сейчас Христос не называет предателя по имени, храня его тайну, хотя Искариот сам не старается ее хранить. Не хочет давать это ученикам на обсуждение и осуждение. И горечи в Его словах немыслимо много.

Это опущенные в бессилии руки Христа: Он сделал все, что мог и что от Него зависело. Но человеческая воля — камень неподъемный. Иуда предпочел соединить свою волю с волей сатаны. Ушел. Погиб. Да сбудется Писание.

«Иуда, предатель, величайший друг погибели, возлюбленный ею и любящий ее. Под погибелью разумей здесь отпадение и отчуждение от Бога, или даже (разумей. — Д. С.) самого диавола, как погубляющего тех, которые повинуются ему» ^>[52].

«Да сбудется Писание». Всего несколько раз в Евангелии Иисус произносит эти слова, и каждый раз они связаны с невыносимой болью и горечью: с Его смертью и с предательством ближайшего друга. «Да сбудется Писание» — как выдох, как закрытые глаза и опущенные плечи. «Да сбудется Писание», прорекшее предательство и смерть. Теперь для Иуды закрыт путь покаяния, его гибель предрешена, и, может быть, Христу от этого больно не меньше, чем от Собственной смерти.

Да сбудется Писание.

Могло ли быть иначе?

Думаю, да, могло. Пророчество — не пошагово расписанный план, оно не толкало Иуду по предопределенному пути. Даже глядя на Тайную Вечерю, можно увидеть, сколько у этого пути было развилок. А до Тайной Вечери были еще день-два, когда он мог одуматься, пока не завяз окончательно и бесповоротно.

Но пророчество все равно сбылось бы, ибо оно не о том, что ученик выдаст Учителя властям — это всего лишь образ предательства, его воплощение, то, каким его предпочел сделать сам Иуда.

Предательство Иуды похоже на падение с горы. Сначала под ногой заскользили камушки, но еще можно удержаться, потом постепенно сползаешь по склону — но еще можно ухватиться, хоть и обдирая руки, за растущие кусты и ветки — и только потом окончательно теряешь опору под ногами и летишь в пропасть. Окончательно он потерял опору на Тайной Вечере, когда ушел, хлопнув дверью, — после этого покаяние для него стало невозможно. А до этого все можно было исправить, не нарушая пророчества.