И как живы мы, так живы те, о ком повествует Евангелие. Кто-то к вечной славе, а кто-то к вечному позору.
Судьба Иуды сочится кровью предателя и кровью Господа. Эта кровь не высохнет до конца времен.
Его история плотно, как смирительной рубашкой, обернута авторитетными святоотеческими объяснениями и сведена на уровень назидательного нравоучения: воровать и предавать плохо, а вешаться еще хуже.
Я не хочу с этим спорить: действительно, плохо.
Я хочу поглядеть в глаза живого человека, на все времена ставшего образом самого гнусного предательства и самого бесплодного раскаяния.
Поглядеть и спросить:
Иуда, что ты сделал с Ним?
Иуда, что ты сделал с собой?
* * *
Не думаю, что для кого-то станет сюрпризом краткий пересказ случившегося: уж эту историю знают абсолютно все, читавшие и не читавшие Евангелие. Иуда Искариот, один из двенадцати апостолов Иисуса Христа, предал Учителя властям за тридцать сребреников и поцеловал Его в Гефсиманском саду, указав таким образом Христа пришедшим арестовывать Его солдатам. Но утром, увидев, что Он осужден, раскаялся, вернул эти кровавые деньги и повесился.
Эта история разобрана на символы почти полностью: само имя Иуды стало клеймом, тридцатью сребрениками называется любая морально нечистая выгода или плата, всякий лукавый знак внимания обзовут «поцелуем Иуды», и буквально повеситься нельзя, чтобы не припомнили того, кто повесился после Гефсиманской ночи.
Это совершенно не мешает предательству Иуды оставаться самой нелогичной, самой необъяснимой историей Нового Завета.
Потому что не существует внутренне непротиворечивой версии, которая бы соединила в себе эту историю от начала до конца: от ветхозаветных пророчеств до новозаветных апокрифов.
Ты хладнокровно предал Учителя за тридцать сребреников, не ища ничего, кроме выгоды? — но как мог оказаться рядом с Христом человек такой чудовищной внутренней испорченности, если Писания прямо говорят об обратном?
Ты желал «подтолкнуть» Христа к тому, чтобы Тот в прямом столкновении с властями объявил Себя Мессией и Царем и освободил Свой народ от римского гнета? — но, если цель блага и даже возвышенна, отчего Христос так строго осуждает тебя, называя «сыном погибели»? И почему ты не прислушался к словам Того, Кого искренне считал своим Царем?
Ты разочаровался в Нем и желал переметнуться на сторону «сильных мира сего», подзаработав при этом? — но отчего тогда так быстро и беспощадно настигает раскаяние? Ты просто не мог не понимать, на что предаешь Христа, осуждение никак не могло стать сюрпризом.
