Но, помимо этого, ему денег просто… жалко. Где-то очень глубоко внутри ему не хочется их отдавать не только потому, что они — залог спасения в случае чего, а потому, что он просто жалеет отдать нищим свои с трудом скопленные сбережения. Попрошайки его и так-то раздражают, а уж сейчас — особенно.
«Сребролюбие… начинается под видом раздаяния милостыни, а оканчивается ненавистью к бедным» >[28].
И он… впервые откровенно не слушается Христа. Оставляет что-то про запас, а Ему лжет, что раздал все — авось не до этого сейчас Учителю, пронесет. Или просто молчит, извиняя себя: потом раздам, никуда нищие не денутся, а мне так спокойнее будет.
Впервые за все три года. И оправдание у него убедительнее некуда: на кону жизнь Учителя.
А Христос ему прямо говорит: что ты творишь? ты берешь деньги у тех, кому они нужнее, и лжешь Мне.
Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому?
Абсолютно недвусмысленно дает понять, что такое поведение недопустимо, что Иуда перешагнул границу, за которой кончается и казначейство, и само апостольство, и надо немедленно с раскаянием возвращаться обратно.
Разговор у них совершенно точно не публичный: поэтому мне сейчас и приходится все это додумывать, а не из Евангелия списывать. Разумеется, Иисус не собирается Иуду обличать и позорить при всех. Да и наедине не будет. Где можно пощадить человеческое достоинство, там Христос его обязательно пощадит. Он открывает нам наши грехи не для того, чтобы покарать и заставить умереть от стыда, а для того, чтобы, увиденные нами, они стали бы нам противны, и мы бы обратились к Нему же за избавлением. Он хочет убрать все, что мешает человеку быть с Ним.
Христос не скажет ему в лицо: ты вор. Конечно же нет. Даже сейчас Он не отбирает у него казну и не передает другому. Есть решения необратимые, это — одно из таких. После такого Искариоту останется только уйти, а Он не хочет его ухода. Не хочет терять друга и ученика. Да, Иуда перегнул палку, но стоит ему одуматься, покаяться — и все будет прощено. Денежные вопросы — последнее, что должно разъединять Христа и Его апостола.
Все можно загладить покаянием. На отношении Иисуса к Иуде вся эта неприятная история никак не сказывается. Он его как любил, так и любит, и меньше, недостойнее в Его глазах друг не стал. Ошибся — исправь.
Всего-то следовало честно повиниться: «Занесло меня, прости, Равви», пойти раздать деньги и сделать выводы о том, что допустимо, а что нет. А уж о твоем душевном покое Учитель позаботится: скажет что-нибудь, что в мгновение ока освободит от давящего стыда, обнимет и окончательно сгладит происшедшее. Мол, иди уже, займись делом и больше не греши. Тем бы все и кончилось.
