. Чтобы не испугать самых робких, утверждали либералы, «никто не стал поднимать тостов за отмену чрезвычайных судов и отдачи под полицейский надзор; тем не менее согласие умов, поддерживающих конституционные принципы, не было ни менее полным, ни менее трогательным, чем три года назад, когда дело шло о защите территории. Этот большой семейный праздник прошел так безукоризненно, что в следующем году мы надеемся собрать общество более многочисленное и воспеть славу и свободу Франции». Что в самом деле и произошло: годовщину 6 июля отмечали в Гренобле каждый год со все возрастающим успехом, и поскольку, несмотря на происки местных властей, этот «банкет федератов»
[86] в последние годы царствования Людовика XVIII разросся до масштабов настоящего народного празднества, его в конце концов все-таки запретили
[87].
Этот мемориальный банкет скандализировал власти начиная с 1818 года. В том же архивном деле мы находим отчеты куда более тревожные, чем доклады префекта департамента Изер, в частности письмо полковника 18-го легиона королевской жандармерии, датированное 19 июля:
Письма, адресованные в разные населенные пункты департамента и прежде всего семьям тех, что 4 мая 1816 года атаковали Гренобль, поскольку за их счет устроители рассчитывают увеличить число гостей, подсказывают, что речь идет не просто о банкете, но скорее о проекте федерации; намеки столь же грубые, сколь и неприличные на все самое святое и самое почтенное были сделаны во время трапезы посредством нарочно подаваемых блюд, и это было замечено всеми без исключения.
Видно, что гнев помешал автору письма высказать свою мысль более ясно; по правде говоря, понять, что привело его в такое негодование, затруднительно. Выходит, что за обедом подавали (нарочно!) такие блюда, которые дали повод к насмешкам над королевским величеством («все самое святое и самое почтенное» — особа короля). Итак, скандальным было само меню банкета, о котором мы ничего не знаем и скорее всего не узнаем.
Что же там могло произойти? Я полагаю, что понять это нам помогут две малозаметные детали одного эпизода из региональной истории, происшедшего незадолго до интересующего нас банкета; речь идет об истории лионской, но патриоты Гренобля находились в тесном контакте с лионскими, точно так же, как и полицейские департаментов Рона и Изер. Белый террор в Лионе начался, как известно, с суда над генералом Мутоном-Дюверне и вынесения ему смертного приговора. Приговора несправедливого, поскольку в вину ему могли быть поставлены лишь действия, совершенные после 31 марта 1815 года, то есть подпадающие под королевскую амнистию, но дело не в этом. Как бы то ни было, сразу после вынесения приговора, 19 июля 1816 года, все площади Лиона покрылись печатными и рукописными афишками со следующим текстом: «Если убьют Мутона, мы выпотрошим свинью»
