— От волнения это. Бывает! Говорил же я, томно тебе.
Часы пробили четыре часа: оказывается, теперь они шли... назад.
— До полуночи еще далеко. До полудня то есть. Полдень будет полуночью... Как, течет ли?
Кровь закапала. Боря приложил оцарапанный палец к бумажке, сделал оттиск, ниже криво вывел свою фамилию, букву «Б». Маг бумажку взял, посмотрел, спрятав в ящик стола, на ключ запер. На стол глянул: окровавленный нож.
— Нож! — взвизгнул.— Нож убери, дурило! Поди в кухню, вымой.
Когда Боря воротился в комнату, Маг стоял у окна. Не оборачиваясь, сказал:
— Пророчества! У того, у шарлатана, неужто не научили тебя? Все соткано из пророчеств, все!
— Вонави не шарлатан,— взлохматился Боря, возроптал с хрипотцой: — Вы же знаете, он просто другой ватаги. Другого профиля он. И не смейте ругать учителя!
— У-чи-тель! — по складам проскандировал Маг.— Гуру. Сновидцы затруханные, сидите там, грызетесь да один другого морочите. Страхом да лестью он вас купил, старо-престаро. А как до дела дошло, так ко мне. Ну-ка, выпей, а потом садись в кресло, подреми, порасслабься. Да не думай, что капли какие-нибудь колдовские, зелье. Валерьянка простая. Хоть ты и исправный мужик, а нервишечки смазать нелишне.
Боря хлебнул валерьянки, впрочем, кто ж его знает, что такое ему Маг накапал в прадедовского образца граненый зеленый стаканчик: Вонави, а попросту Иванов, дорогой учитель, гуру, упреждал его, что нельзя доверять ни единому слову Мага. Ни единому жесту! В главном, впрочем, Маг не сфальшивит: транспортирует прямехонько в ХVIII столетие, к ночи выудит транспортированного оттуда и доставит обратно с добычей, с покупочкой.
Вонави, как выяснилось вскоре после его похождений в горах, на Кавказе, оказался посвященным в оскорбительно низкой степени и таком отделении, секте, ватаге, которая не могла двигать смертных во времени так, как двигают мебель по комнате, чтобы не было в доме однообразия. Его областью было что-то другое, а что — он не знал. День за днем, год за годом начинал он догадываться, что он просто мальчиком на побегушках у высших сил состоял, по-блатному сказать, был шестеркой. Время же было в ведении Мага, колдуна, выходит, почище, рангом выше значительно; и о нем Вонави неизменно говорил, непристойно ругаясь, извиваясь лицом от ненависти. Только — нечего делать! — он Борю, любимчика, к Магу послал. И пришлось идти.
А допрежь того Боре пришлось репетировать: язык века, стиль обхождения. Узнавать, какие деньги в обращении были, как совершалась покупка, как она по-теперешнему говоря, оформлялась. Обзаводиться одеждой: обзавелся, только башмаки тесноватые, жмут.
