— На компромиссы пойдем. Я мыслитель, мессия, а Маг... Он-то практик. Кое-что этот Маг умеет, к изнанке истории у него есть лазейка, и придется нам в эту лазейку пролезть. Тебе, Боря, придется, тебе! Мы лазейку в триумфальные врата превратим, а для этого ты в назначенный день потопаешь к демонишке проклятому, в предварительном разговоре ты с ним вступишь в ментальную связь, а потом...
Гуру знал, что его новоявленный ученик отправится на два века назад, проведет там день и вернется с добычей — с дочкой, с дочерью Российской императрицы.
Где и как проведал гуру о дочери Екатерины II? У гуру какие-то свои источники информации; и в лечебно-психиатрическом заведении, в Белых Столбах, в дни его пребывания там подошел к нему человечишка с растрепанной бороденкой, оглянулся, в стороночку отозвал и, захлебываясь словами, приоткрыл ему перипетии одного из приключений гениальной коронованной блудодейки. «Ты за это мне щец-то дай,— умолял человечишка,— свою порцию уступи. И еще шоколадку...» За обедом Вонави уступил человечишке — оказался он на пенсию выгнанным учителем истории в ПТУ — свои щи, отломил шоколада от плитки; тайнознавец-учитель блаженно зажмурился, принялся крошить шоколадку в тарелку со щами. Покрошив же, начал жадно хлебать: хлебнет ложку да и подмигнет Вонави-Иванову; подмигнет — и снова хлебнет. Вонави же загорался какою-то неопределенной идеей.
А когда Вонави отпустили на волю, он — недаром же, ох, недаром! — почти сразу же наткнулся на текст объявления, приводимого в какой-то книге по русской истории; текст казался просто-таки призывным:
Серпуховской части 4 кварт, под № 110, за Калужскими воротами, в приходе Риз Положения, продается девка 17 лет, знающая грамоте, на театре балеты танцовать, голландское белье и в тамбуре шить, гладить, крахмалить, колпаки вязать, отчасти и портному, также весьма способная за Госпожею ходить, а притом и хорошаго поведения,
— в первый день 1798 года сообщали обитателям первопрестольной столицы почтенные «Московские ведомости» — нечто среднее между «Московской правдой» и «Вечерней Москвой» конца XVIII столетия.
В библиотеки Москвы гуру не ходил никогда. Книги приносили ему любимцы-ученики, добывала Вера Ивановна. Но в газетный зал Исторической библиотеки он однажды все же зашел. Поднимаясь по лестнице и пробираясь к невзрачной стойке, он ернически приплясывал, кривлялся, гримасничал; но в библиотеке привыкли к чудакам, к психопатам-маньякам, и никто на него особенного внимания не обратил. Равнодушная тетка в сизом халате принесла ему «Московские ведомости», он нашел объявление. Когда тетка отвернулась, он достал привязанный к левой ноге, спрятанный в подштанниках кинжал, оглянулся, аккуратно полоснул по ломкой газетной бумаге. Для приличия полистал газету, положил ее на засаленные, отполированные локтями многочисленных посетителей доски. Тетка ляпнула ему штампик: «Сдано»...
