Возражений не последовало, и мы пошли на второй этаж. Всё же, завтрак прошёл без разговора на серьёзные темы. Но вот после, когда гости, испросив разрешения, раскурили свои трубки, он таки состоялся. Начал его я, неожиданно уяснивший, что Судьба предоставляет мне последний шанс побывать на могиле дяди и увидеть страну столь ему полюбившуюся. Ведь Призрак тысячу раз прав, останься я в Илате, будущего у меня нет. Вот только отчий дом безумно жалко бросать… И поселится здесь наверняка, какая ни будь мерзкая тварь из Радетелей со своим выводком. Изгадят чистый дух нашего жилища смрадом гнусных помыслов и идей. Конечно, выход тут есть… Тяжёлый, но, пожалуй, единственный…
Произнёс же я, такие слова:
— Уважаемые гости, мной принято решение, утром отправиться в путь вместе с вами. Поэтому оставшееся время я посвящу сборам и делам, которые мне необходимо завершить. А вы пройдитесь по дому снизу доверху, и без стеснения возьмите всё что понравится, или пригодится в предстоящем путешествии. Ведь оставшуюся без присмотра усадьбу непременно разграбит серо-коричневая братия. Либо её присвоит кто-то из их вышестоящего начальства. Что, впрочем, одно и тоже. Хотя… Возможно им не достанется ничего.
— Здорово! — восхитился моим выбором импульсивный Кол. — В Вороньем замке опять появится Тайндар!
— Угу, братец, а с ним, открытый для твоей милости винный погреб, — произнёс Журавль, укоризненно качая головой.
— И в мыслях не было подобного! — возмущённо возопил толстяк. — Я просто рад, что сей славный род, не пресёкся у нас в Пристани. Без всякой корысти рад!
— Запомни эти слова, господин Ральф, — хохотнул Журавль, — и вспомни когда бурдючок на двух ногах, притопает к тебе похмеляться. И останется на недельку-другую, утолять неутолимое.
— Ах ты, язык-помело… — Кол буквально задохнулся от праведного гнева. — А сам то тоже хорош! Кто забаррикадировался в погребе у ярла изнутри на целых три дня, горланя непотребные песни?
— Вот вспомнил, — Журавль неожиданно покраснел, — И что с того? Горе у меня тогда приключилось. Разумом моей Линды злой дух овладел. Совсем тогда баба сбрендила. Схватила, понимаешь серп и давай им махать перед… ну, в общем, перед моим носом. Что мне оставалось? Верно. Укрыться у ярла. А почему нет? Он ведь обязан, заботится о своих дружинниках! Горой стоять за них! Разве не так?
— В походе или на войне — да, но отнюдь не в мирное время. И тем более не в случае, когда дело попахивает супружеской изменой, — не скрывая ехидства, пробасил Кол.
