В двух-трех километрах от Сторожевых Холмов дорога раздвоилась. Одна вела в обход, другая туда, куда надо — на запад. В Покинутые Земли, в родной, навсегда потерянный Лоншир. На ум пришла старая песня пограничных ветеранов, потихоньку я стал напевать ее себе под нос. Эльфийка тут же уловила первые слова и попросила:
— Спойте погромче, Алекс, если, конечно, не стесняетесь.
— Отчего же не спеть, госпожа. Я не робок. Не знаю только, понравится она вам или нет. Ага, ну так вот:
Мы уходим отсюда,
Мы идем в никуда,
За собой оставляем
Лишь разор бытия.
Там, где аист у хаты
Свил гнездо на столбе,
Теперь ворон кружится
Черной тенью в Судьбе.
Мы уходим отсюда…
Пыль и цокот копыт,
И на сердце ложится
Тяжесть мраморных плит.
Где ты, щедрая нива?
Где в цветении сад?
Все вокруг полонила
Ненавистная рать.
Мы уходим отсюда…
Но… Вернемся назад.
Пусть ценой этой будет
Последний закат.
И рассвет пусть наступит,
Хоть уже и без нас.
Мы вернемся, вернемся,
Мы вернемся назад…
— Хорошая песня, — эльфийка странно посмотрела на меня, — а главное соответствует моменту. Вот вы, например, несмотря ни на что, ведь все-таки возвращаетесь? Не правда ли?
— Я возвращаюсь, как вор, собирающийся украсть чужие драгоценности и рвануть потом подальше. А мечталось-то по-другому, госпожа: в княжьих одеждах, на белом коне, в сопровождении свиты преданных рыцарей. И флаги, повсюду флаги с Золотым Оленем Лоншира. Наверное, глупо, да?
— Нет, Алекс, — эльфийка тяжко вздохнула, — это не глупо, просто несколько несвоевременно. Но, кто знает, может, когда-то потом… так оно и будет? А? Что скажете, Алекс?
— Сторожевые Холмы близко, вот что скажу, госпожа. И давайте заканчивать треп. Не сердитесь.
Внутренне собравшись, мы подъехали к первым холмам. Дорога, извиваясь, поднималась на самый крутой горб.
— Добро пожаловать! — я театрально взмахнул рукой. — В «гадюшник» моей мечты.
На самом верху мы остановились. Граница Покинутых Земель отсюда виднелась, как на ладони. Нечисть пометила ее столбами и кольями, на которых красовались насаженные человеческие головы, выбеленные дождем и ветром черепа животных, а то и распятые на крестах тела пленных.
— Ой, мамочки, — застонала эльфийка. — Нам что, надо туда близко подходить? А обойти нельзя?
— Можно повернуть назад, если госпожа испугалась, — помимо воли тон мой прозвучал насмешливо.
— Издеваетесь? Да я ничегошеньки не боюсь. Не верите?
— Ну что вы, как можно, госпожа? Усомниться в вашей смелости? Да я просто неудачно пошутил.
