Я только покачал головой, уже хорошо чувствуя, что в гостях придется несладко. Несколько раз вдалеке от тракта виднелись одинокие постройки или небольшие поселения. Вернее, их руины, в большей части обугленные и закопченные. Взглянув в сторону холмов еще раз, я достал из кармана две черные шелковые повязки и одной из них стянул свои волосы на лбу. Эльфийка молча, но вопросительно смотрела на меня.
— Наденьте, — посоветовал я ей, — это старая традиция солдат Обреченного Форта, означающая, что они готовы к смерти и будут биться до конца.
— Давайте, Алекс, — Арнувиэль вздохнула и покосилась на запад. — И вы, пожалуй, правы, смерти нас не испугать.
Чуть погодя она поинтересовалась:
— А что за история предшествовала этой традиции? Может, расскажете, Алекс?
— Отчего же, — сразу согласился я, — тайны тут нет никакой. Лет двадцать назад на форт двигался один из отрядов Мертвой Головы, верховного вождя гоблинов Закопченных Гор. И, на беду, гарнизон крепости после недавнего кровопролитного похода в Ничейные Земли был весьма малочисленным. Но за фортом раскинулись мирные края: поля хлеборобов, поселки рыбаков, торговые караванные тракты, небольшие, почти не защищенные городки, которые надо было отстоять.
— Вы обречены, — самоуверенно заявил главарь отряда. — Сдавайтесь, и мы дадим вам с почетом уйти.
— Нет, — ответили защитники форта. — Мы предпочитаем с почетом умереть.
Повязав на головы черный знак смертников, они открыли ворота и все, как один, вышли навстречу врагу. И все полегли… Но гоблины не прошли. Их жалкая горстка оставшихся в живых повернула назад. С тех пор, идя на очень опасное дело, мы, воины Обреченного Форта, всегда повязываем голову траурным знаком Смерти. Впрочем, в других фортах и традиции, естественно, другие. Иногда довольно смешные: стражи форта Бешеных, например, перед походом вовсю разыгрывают друг друга. В форте Гончих Псов в этот период под строгим запретом мат и даже просто нелюбезный тон.
— Представляю, — прыснула со смеху эльфийка, — не пограничные матерые волки, а божьи одуванчики. Вот умора-то!
— Да, — я откашлялся. — Но есть и грустные обычаи. В форте Обитель Монахов воины с оголенным оружием идут на кладбище, к могилам друзей. И там, положив клинки на надгробья, в скорбных размышлениях проводят ночь. Да, госпожа, что ни форт, то свои обряды, свои традиции.
Задолго до вечера я объявил привал. Холмы придвинулись совсем близко, а с ними, значит, и Покинутые Земли. До утра следовало хорошенько отдохнуть. По крайней мере, попытаться это сделать. Мы отошли от дороги шагов на сто, поужинали и завалились на матрацы. Духота с жарой подействовали даже на эльфийку, она, на удивление, не настаивала на ночлеге в палатке. Дублон с Иль-Чарой держались поблизости, и их уши постоянно к чему-то настороженно прислушивались. «Чуют зловонный дух Покинутых Земель, чуют, и он им не нравится», — невесело подумал я, без особого восторга представляя дальнейший путь. Да-а, хорошего ждать не приходилось. Даже самый заядлый оптимист повторил бы эти слова.
