– Вы не могли бы поесть со мной, Мари? – он поспешно поднял со скамейки пакетик и по-детски открыто протянул его ей, – Это, конечно же, весьма скромная трапеза, но просто со мной уже так давно никто не ел… Простите меня. Честно говоря, мне от этого порой бывает очень одиноко…
Он выглядел весьма сконфуженным от своей просьбы и невероятно расстроенным одновременно. Мари участливо заглянула в протянутый пакет. Там действительно оказались конфеты в ярких цветных фантиках и печенье, но сейчас, при ближайшем рассмотрении, Мари заметила, что фантики на конфетах заметно потертые, а печенье, и вовсе, местами покрывает плесень. А еще она заметила, что рука Дэвида, в которой он держал протянутый пакет, слегка дрожит.
И вдруг Мари, с легким страхом и одновременно душащим состраданием, осознала, что Дэвид уже давно умер, а все эти конфеты и печенье ему, по-видимому, когда-то принесли на могилу родственники. Неожиданная и страшная догадка повергла Мари в состояние легкого шока, а на глазах ее невольно выступили слезы. Она бережно достала из протянутого пакета пару конфет и одну печеньку и попыталась максимально ласково, при этом, Дэвиду улыбнуться.
– Спасибо тебе, – сказала она тихо, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться, – Мне кажется, что ты очень хороший парень, Дэвид. И я, действительно, надеюсь на то, что ты однажды найдешь своего друга. Прости меня, пожалуйста, за то, что этой ночью я не впустила тебя в дом…
Дэвид с откровенной благодарностью ей улыбнулся и, также достав из пакета печенье, начал, беззвучно расплакавшись, его есть. Мари взяла парня за руку и заботливо потянула на скамейку, приглашая присесть и присаживаясь рядом. Его рука, как и следовало ожидать, была очень холодной и, при этом, как будто даже восковой на ощупь. Стараясь не думать об этом, Мари развернула конфету и упрямо ее откусила. Конфета эта была сильно засохшей, но девушка продолжала жевать ее, превозмогая ощущение легкой тошноты. Просто ее эмпатия по отношению к Дэвиду была гораздо сильнее, чем чувство страха или естественного отторжения организма. Мари никогда раньше особо не задумывалась над тем, что ждет людей после их смерти. Однако сейчас она вдруг всем своим сердцем почувствовала, как важно для Дэвида то, что кто-то просто сидит тут и ест с ним, поминая его таким образом. Ведь разделяя с ним эту незатейливую трапезу, Мари словно позволяла парню почувствовать себя живым, как раньше.
Дэвид, тем временем, продолжал есть и тихо плакать, и Мари сочувственно положила ему руку на плечо. Несмотря на то, что девушка осознала, что Дэвид давно мертв, Мари все же была рада тому, что, впервые после случившейся аварии, смогла встретить в этом больном мире хоть кого-то разумного и даже, в каком-то смысле, живого.
