Следующий удар выбил ворота.
Ишхыр, предводитель орды. Волчий всадник. Уровень неопределим.
Перед створкой оказался абордажный дрон. Именно эта ассоциация возникла в Жени, когда она увидела «гостя». Орк внушал. Для начала надо отметить, что восседал он на огромном то ли псе, то ли волке, если предположить, что псовые в принципе могут отъедаться до размеров бизона. Короткая нижняя челюсть больше напоминала гидравлические ножницы, чем биологический объект. На груди животного висела причудлива броня, шею защищал шипастый ошейник, а морду — украшенный клювом шлем.
«А я боюсь собак».
Отправила сообщение Женя, заворожённо глядя на маленькие, налитые кровью глазки.
«Ты не говорила».
«А я и не знала».
«Если что, это гиена. А гиена это ближе к кошкам, чем к собакам».
«Хорошо, я, оказывается, боюсь кошек».
Всадник на гиене взревел. И тем самым обратил на себя внимание.
Зеленый, клыкастый, чем-то неуловимо напоминающий саму Женю, орк был увешан броней толщиной в палец. При этом роста в нем было за два метра, покатые плечи, мощное брюхо. Жене почему-то сразу стало ясно, что, когда всадник со своим зверем несется в лобовую атаку, остановить его может разве что прямой выстрел из пушки (если, конечно, они тут существуют). Ятаган на длинной ручке, странный щит и несколько притороченных по бокам седла дротиков.
Ах да, еще целый комплект засушенных голов. Которые гремели жуткими погремушками.
— Старик! Ты призвал орду! Ты нарушил клятвы, что принесли люди на черном камне! И теперь бремя их не давит на мои плечи. Пришло время войны, я пожру твою печень, и я благодарен тебе. Нарекаю тебя крушителем эпохи! И древний обычай требует задать вопрос. Во имя чего?
Стоум весело оскалился. Из его глаз ушел страх и все больше в них плескалось безумия.
— Я убил твоего отца, Ишхыр, и повесил его пустую голову в зале трофеев. Теперь жду того же дара для себя. Время мира истекло, и я не хотел уходить в страну вечной охоты как жалкий слуга.
— Но почему ты не вышел в поле и не нашел меня? Ты искал войны, не поединка. Твой род угасает, и ты решил увести его в тень за собой?
— Я уже мертв, воин солнечной степи! Гиблая тень коснулась мира, народы обречены! Я не камень, что сдвинул горную лавину, я лишь эхо того камня. Или ты не видишь вестника перед тобой?
В этот момент орк, кажется, впервые, обратил внимание на Женю. Которая при прочих равных возвышалась над Ишхыром на добрую голову.
