Секретных документов по турбине оказалось шесть фолиантов.
— Берем по одному, а потом передаем их по кругу. Ищем тщательно, но быстро! — скомандовал механик. — Жаль, что всего пять офицеров, — было бы шесть, быстрее бы дело пошло.
— Так минер же вон, — махнул я головой в сторону вахтенного офицера второй боевой смены, который пришел стоять в первую по какой-то там своей нужде.
— Точно! — обрадовался механик. — Минер! Сообрази нам кофейку!
Старательно листали, внимательно бегали глазами по цифрам и водили пальцами по схемам, передавали по кругу и снова листали — за этим увлекательным (на самом деле — нет) занятием и не заметили, как подошло время заступать второй боевой смене и в центральный зашел Игорь, уже менее злой, но более торжественный.
— Ну что? Нету?
— Нету.
— А я вам что говорил?
— Говорил, что нету.
— Ну так послушайтесь умного человека и займитесь делом!
— Да это не мы! Адмирал спрашивает!
— Нехуй делать этому вашему адмиралу — вот что я вам скажу! Как обычно, оказалось, что дело было не в бобине!
— Имеет право! Он же адмирал! Так что делать-то будем? Пошлем радиограмму на завод-изготовитель?
— Ну. — Игорь решил поиздеваться. — Я вот что предлагаю: дробь БП, стопорим ход, висим в пучине морской, аки лев в засаде, а я разбираю турбину, кручу ее на ВПУ и считаю лопатки. Дня за два управлюсь!
— Какой лев, Игорь Юрич?
— Понятно, что морской, какой же еще!
— Издеваешься?
— А вы надо мной что давеча делали?
— Все, свободен.
— Дело было не в бобине! Я вам говорю! — и Игорь, довольный, что опять всех уел, удалился.
Помолчали.
— Так давайте ему просто скажем, что нет такой цифры! — предложил второй комдив, который пришел заступать.
— Коля, ну ты совсем, что ли? Как мы скажем адмиралу, что он спрашивает всякую хуйню? — Антоныч с адмиралами общался намного больше Коли и знал, чем обычно заканчивается, когда ты намекаешь адмиралу, что он не прав, но не в том смысле, что лев, а в том, что раз он штурман по образованию, ну так и проверял бы, как штурман прокладки прокладывает.
— Спать-то хочется уже, — задумчиво пробормотал механик, — Так! Мне все ясно, выхода нет, и поэтому будем прорубать его сами, своими руками. Принимаю волевое решение! Лопаток в турбине — четыре тысячи двести восемьдесят семь! Цифру заучить и довести до всего личного состава, чтоб все пиздели одинаково! Вопросы? Ну все тогда, я — спать.
Утром адмирал явился довольный. Впрочем, это все равно что написать: «Когда светит солнце, то светло» — если ты адмирал и на подводной лодке в море, то доволен ты всегда, даже когда делаешь вид, что недоволен. Вы, конечно, можете упрекнуть меня в том, что откуда мне знать точно, если я адмиралом на лодке никогда не бывал, как, впрочем, и без лодки тоже. Но, ребята, представьте: вы, для примера, царь и в вашем маленьком царстве у вас абсолютная власть, все слушаются вас охотно, делают вид, что вы самый умный, и возражать не смеют ни в коем случае, а если и делают все равно по-своему, то незаметно, чтоб не ущемлять вашего достоинства. Нет демократии, оппозиции и средств массовой информации вообще — ну чем тут можно быть недовольным? Разве что отсутствием женщин, но а) ты точно знаешь, что это временно и б) были бы женщины, откуда бы взяться тогда абсолютной власти?
