И такъ по мѣрѣ того, какъ таинственный незнакомецъ обозрѣвалъ кухню и укрѣплялся въ увѣренности, что въ ней никого нѣтъ, лицо его теряло неопредѣленный оттѣнокъ, движенія становились рѣзче и самоувѣреннѣе…
Онъ смѣло подошелъ къ двери, ведущей въ спальню, и приложивъ ухо къ скважинѣ, долго и чутко прислушивался; за тѣмъ онъ снялъ съ себя рыжіе, подбитые вершковыми гвоздямя сапоги, и поотворилъ нѣсколько дверь, при чемъ она предательски скрыпнула, что заставило его отшатнуться назадъ и простоять съ минуту въ неподвижномъ оцѣпенѣніи. Но удостовѣрившись, что все спало по-прежнему, онъ смѣло нагнулся впередъ и, просунувъ голову въ отверстіе между дверными сторонками, началъ обозрѣвать спальню. Нужно полагать, что ему представилось здѣсь много привлекающихъ любопытство предметовъ, потому что уже не колыблясь долѣе онъ рѣшительно двинулъ впередъ правую сторонку дверей, переждалъ пока скрыпъ, произведенный этимъ движеніемъ, совершенно замолкъ — и смѣло вошелъ въ спальню. Здѣсь онъ сѣлъ въ покойныя и мягкія кресла, потянулся, и началъ передѣваться… передѣваться изъ своего, какъ легко догадаться, не совсѣмъ покойнаго и красиваго платья, въ платье Петра Ивановича. Нельзя не замѣтить, что передѣвался онъ съ достоинствомъ и спокойствіемъ человѣка, одѣвающагося въ собственное платье и только нѣсколько поспѣшающаго, изъ опасенія опоздать на службу. Петръ Ивановичъ обладалъ значительной полнотою, какой въ извѣстныя лѣта достигаетъ всякій благомыслящій человѣкъ: таинственный же незнакомецъ былъ очень тощь, — почему, поправивъ чубъ передъ зеркаломъ, онъ захватилъ кстати со стола два подсвѣчника изъ накладнаго серебра, которые для лучшаго сбереженія счелъ нужнымъ завернуть въ платье Ѳедосьи Карповны, — послѣ чего такъ ихъ спряталъ, что тотчасъ же сталъ походить на Петра Ивановича, ибо очутился съ преизряднымъ солиднымъ брюшкомъ. На возвратномъ пути отъ кровати, съ поручня которой сдернуто было платье, незнакомецъ захватилъ карманные часы (Петръ Ивановичъ былъ человѣкъ акуратный и опасаясь опоздать на службу клалъ обыкновенно подлѣ себя часы) съ позолоченной цѣпочкой, надѣлъ ихъ на себя и поспѣшилъ къ другому зеркалу, гдѣ, полюбовавшись на себя, опять мимоходомъ захватилъ два подсвѣчника. Запрятавъ ихъ въ карманы, онъ началъ шарить по всѣмъ угламъ и прибирать съ неимовѣрною быстротою всѣ мелкія вещицы, какія попадались подъ руку…
Сонъ причудливъ и странно жестокъ. Часто послѣ великолѣпной перспективы всего, чѣмъ со временемъ должна увѣнчаться благонамѣренность, человѣку, какъ бы онъ ни былъ добродѣтеленъ, вдругъ, ни съ того, ни съ другаго, что-нибудь такое приснится, чего онъ никакъ не можетъ пропустить, не закричавъ тотчасъ же, что онъ въ штрафахъ и подъ судомъ не бывалъ и никакихъ мыслей, противныхъ правиламъ нравственности, въ душѣ своей не питалъ…
