Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 1 | страница 122
Однако, бывают исключения из преобладающих штампованных случаев lieto fine, с его чудесным, сказочным, нередко стремительным до смехотворности, поспешно-утешительным восстановлением высшей справедливости. Эти исключения нередко сигнализируют о хорошем качестве сериальной продукции. Таков, например, «взлет» над живой реальностью, в некоем надмирном самолете героев сериала «LOST». Даже в протяженных циклах, подчас неоконченных, как «Моцарт в джунглях», где по законам жанра драмкомеди влюбленные в финале сезона должны воссоединиться, – они с печалью расстаются. А в «Игре престолов» финал последней серии 5-го сезона оставляет прирученного к миру сериала зрителя с раной в сердце (ведь словно безнадежно погибает лучший герой, Джон Сноу) и огромной тревогой о судьбах не только экранного человечества. Прообраз такого итога повествования – завершение основанного на творческом преображении скандинавской и немецкой мифологий цикл Вагнера, когда погибают главные герои. Лишенные утешительной сладости, некоторые сериалы (исследователь называет их «Alternative» Serial Drama) все более отдаляются от массовой «индустриальной» продукции, от типологии восприятия развлекающегося зрителя, устремляясь к высокому искусству в его горестной, правдивой безыскусности [169].
«Игра престолов» (с 2011 г.), реж. Нил Маршалл, Алан Тейлор и др.
Сериальная структура насыщается противоречиями и откровениями артхауса, всё более завоевывая аудиторию.
Но нужны ли массовому зрителю подобные альтернативы?
Ведь постиндустриальное общество обрастает все более разветвленной и мощной индустрией экранных развлечений и обязанностей, которые, естественно, особенно густым потоком изливаются в выходные и праздничные дни. Наряду с праздничными, спортивными и поучительно-политическими передачами, они образуют и систему многих «покрывал» ритуальных ритмов телевидения [170]. А выйдя за эти рамки в мир разнофункциональных экранов, они наполнили сознание зрителей многообразными срезами действительности, от подобия компьютерным играм, от «реализма» и «мифологичности» до контента, близкого сообществу «Второй Реальности».
Что ныне спорить с давними исследователями массмедиа – в основном, относящимися к франкфурктской школе (как Теодор Адорно), которых Умберто Эко называл «апокалиптическими»? Считая сочетание «культурное телевидение» оксюмороном, – ибо продукт ТВ того времени, далекий от реальности, чаще убогий по замыслам, затронутым в нем ценностям и языку, – «апокалиптики» убедительно доказывали что он рождал публику пассивную и некритичную. Иные исследователи, особенно в СССР, выискивали в телепродукции метафоры, намеки, скрытые смыслы и возможности для интересной интерпретации и расширения знаний.
