Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 1 | страница 118

«Ликвидация» (2007), реж. Сергей Урсуляк

Нередко в изменениях свойств основных персонажей можно усмотреть не просто «варьирование», но приметы сонатной формы. Если кажется, что это далеко от словесной, сюжетной материи – поспорю. Даже в стихотворении Пушкина «Я помню чудное мгновенье» отобразились принципы музыкальной сонатной формы. Ибо они присущи множеству диалектических по своей сути высказываний, а не только музыке, опусам Моцарта, Бетховена, Чайковского, Малера… Чем более проникающим, широким бывает взгляд создателей многогранного полотна, тем неизбежнее обращение к сложной, диалогической драматургии, в которой переплетаются, взаимодействуют, борются, трансформируются и комментируют (либо опровергают) друг друга в одновременности разные темы, в литературно-сюжетном, изобразительном и музыкальном трактовках этого слова.

Из-за этого вариативность основного и подчиненное значение второстепенного персонажей способна преображаться в их паритетные и значительно более неоднозначные отношения, как, скажем, у Шерлока и «доктора Ватсон» в «Элементарно». Здесь, на наш взгляд, «двойные вариации» переросли в драматизм сонатной формы, где так называемая «побочная» (или, в западной терминологии, вторая по значению) партия-тема набирает силу, трансформируется и развивается не менее смело, чем главная. То же, даже с еще большим феминистическим перевесом (еще и потому, что автор литературной основы сериала – дама, прототип героини), происходит в опусе «Моцарт в джунглях». Есть там и параллельные сюжеты, развивающиеся подобно второму слою сонатности, – тоже с диалектическими соотношениями у пары персонажей. Как некий меняющийся, но неизменно возникающий призывный сигнал, мелькает никому, кроме дирижера, невидимый персонаж – разноликий Моцарт. Он воплощает «интонационно-мотивную ячейку» зрительного карнавала.

Чем разветвлённее и интереснее сюжетная вязь в протяженном экранном повествовании, тем сложнее и важнее принципы его формообразования, организованные и пронизанные массой сквозных «кровеносных сосудов». Если «малое» стоит сравнивать с «простыми формами», то большое – с подобным. Потому можно бы сравнить сериальные новеллистического происхождения «сборники» с вокальными циклами, а сериальные «циклы» – с симфониями, контрастно-составной объемной формой, с операми, ораториями. Похоже, сериалу ближе опыт некоторых, созданных в XIX и ХХ веке больших музыкальных форм.