Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 1 | страница 114

Наша, противоположная позиция – признание законности сопоставления с опытом звуковых «больших форм» в искусстве и культуре, что естественным образом демонстрирует преемственность БЭФ на пути истории человечества. Впрочем, можно ли, для появляющихся новаций, избежать влияния «наработок» в истории культуры и искусства?

Большую экранную форму и музыку, помимо организующих восприятие вех, сквозных мотивов, объединяет то, что они требуют для «развертывания», экспозиции затраты определенного, заданного создателями и, по сути, не должного быть прерываемым периода времени.

Хорошо знаем: с совершенствованием современных технологий, пользуемся возможностями прервать, отложить и с любого момента продолжить просмотр или прослушивание. С театром и музыкой БЭФ роднят задачи создания именно длительного симультанного повествования, что требует особых нарративных приемов. Но в отличие от театра, где хотя бы с вербальной основой интерпретации можно ознакомиться вне времени спектакля, – лишь музыке и экранным формам присуще это изначальное, органическое качество временных искусств, существующее и в кинотексте (Ю. М. Лотман).

Для БЭФ существенны формообразующие принципы масштабного эпоса, связанного с музыкально-звуковым интонированием. Есть аналогичные явления во множестве национальных культур. Так, в отечественная былина – эпический словесно-музыкальный жанр, где повествование степенно, с массой подробностей и повторов. Словесные тексты былин – мифологических, сказочных, героических или тех, в основе которых лежат реальные события – рассказываемые на основе повторяющейся ритмоинтонационной мелодической структуры (обычно – тонический стих с двумя-четырьмя ударениями). Число однородных и длительных строф в былинах могло превышать несколько десятков; в нем присутствует запоминающийся зачин и четкая завершающая формула-каденция. Чем не сериал, «свернутый», благодаря неспешности бытовых ритмов древности, в единое многочасовое, становящееся ритуалом, погружение слушателей в историческое или сказово-былинное прошлое.

«Моцарт в джунглях» (2014—2018), реж. Пол Вайц, Роман Коппола, Триша Брок и др.

Параллельно тому, если не ранее, возникло ныне называемое песней; по определению Литературной энциклопедии, это древнейший «малый стихотворный лирический жанр, существующий у всех народов и характеризующийся простотой музыкально-словесного построения» [159]. В песне нам интересно ее строение, схожее у многих народов: повествовательные куплеты различного содержания, однако, на единой структурной ритмоинтонационной основе, прослаиваются одинаковыми «рефренами» -припевами. Отсюда недалеко до формы рондо, где эти «куплеты» вырастают до самостоятельных протяженных эпизодов, нередко контрастных «рефренам». Кажется, еще несколько «шагов», – и неоднородные разросшиеся эпизоды станут отдельными историями-