Посетители, правда, к нам наведывались исправно, и у нас от приглашений отбоя не было, так что с местными жителями мы, выходит, сдружились; однако рабочий инструмент в подмогу нам никто из них брать в руки не торопился.
С течением времени отыскались два-три старика, кто вроде бы не прочь был подрядиться, но вскоре оказалось, что работники они только на словах и к нам сбежали оттого, что даже у себя дома им работать неохота. Да и у нас-то они ковырялись до тех пор, пока не успевали накачаться палинкой, на которую я — в блаженном уповании на успешное завершение дела — поначалу не скупился. А там, побросав недоделанную работу, горе-мастера удалялись, как правило в корчму, или же мне самому приходилось выпроваживать их восвояси.
Попробовали было мы подступиться к строительной бригаде местного кооператива, но несколько строителей, после долгих уговоров вроде бы склонных пойти нам навстречу, заломили такую цену, что я, окончательно подавленный, заявил: лучше нам разойтись по-хорошему. Конечно, мы и в мыслях не держали заставлять кого бы то ни было гнуть на нас спину за здорово живешь, но нам хотелось рассеять уверенность местных жителей, будто на столичных простаках может нажиться каждый кому не лень.
Вот и выходило, что теперь все наши надежды возлагались на Глембу. Тем более что обитатели Морты, словно желая разжечь наше любопытство, расписывали Глембу как восьмое чудо света. Столяр и каменщик он такой, что под пару ему и не сыскать, и в виноделии-то он лучше всех разбирается, и в садоводстве, и колодцы роет, и телевизоры ремонтирует, даже местную киноустановку налаживает.
Однако ждали мы понапрасну — Глемба не объявился.
— Может, укатил куда? — высказал предположение кто-то из односельчан. — С ним бывает такое: сорвется ни с того ни с сего и неделями пропадает, а где — никому не ведомо.
По наущению жены я дважды самолично наведывался к Глембе, но оба раза калитка оказывалась запертой.
Он жил на окраине селения, состоящего из улочек, змеящихся вкривь и вкось, в самой верхней его части, где дома карабкаются по склону и вплотную подходят к лесу. Небольшой дворик был окружен так называемым плетнем, и ограда эта, вызывающая представление о народной архитектуре прошлых столетий, находилась в безукоризненном состоянии. То тут, то там зеленовато-коричневатые свеженаломанные прутья ярко проступали на фоне серо-бурого старого плетня, как бы подтверждая, что Глемба и в этом деле знает толк.
