— Не приставайте! — бушевал он. — Не то наговорю вам бог знает что! Трепачи — вот вы кто! Я сижу, дожидаюсь, когда за мной машина придет, а вы и палец о палец не ударили!
Высокое начальство и его супруга, перебивая друг дружку, оправдывались на все лады, ссылаясь на какого-то Дюри, который обещал съездить за Глембой, и они ума не приложат, куда он подевался и как мог забыть о своем обещании.
— Дюри этот — тоже трепло порядочное! Да и все вы друг друга стоите! — не унимался Глемба, тем временем подавая мне знак открыть багажник. — Что, прикажете на собственном горбу тащить вашего барана? — Он сунул в руки смущенно улыбающемуся хозяину упакованную тушу. — Поесть повкусней — это вы любите, а все хлопоты норовите свалить на меня. Ну не стой столбом! — окликнул он супругу хозяина — симпатичную, холеную даму с сединой ослепительной белизны. — Принимай поклажу, для вас везли-старались.
Нетрудно было уловить внутреннюю драматургию этой сцены, которая строилась по тому же принципу, что и наши с Глембой отношения: одной рукой гладит, другой — бьет. Ну чем не господь бог? Он покрикивал, ворчал, брюзжал, а сам между тем раздавал подарки красным от смущения, растерянно оправдывающимся, слабо отнекивающимся, но явно осчастливленным хозяевам дома.
Во дворе появилась молодая женщина с пухлым младенцем на руках. Глемба подошел к ним, сделал малышу «козу рогатую» и громко чмокнул его в щеку, хотя человечек сопротивлялся с отчаянным ревом.
— Только ради тебя! — обращаясь к малышу, приговаривал Глемба. — Только ради тебя и прощаю твоего недотепу деда…
Это был заключительный акт спектакля, полного напряженных и комически нелепых ситуаций, — Глемба дал это почувствовать, цыкнув на все еще оправдывающегося ответственного деятеля.
— Ладно, ты мне зубы не заговаривай. Сказано — трепачи вы, и точка. Главное, что все-таки я до вас добрался.
Теперь наконец хозяин мог себе позволить обратить внимание на меня и мою жену и, пока мы наспех проворачивали церемонию представления друг другу, поблагодарил меня за то, что я спас положение и подвез дядю Яноша.
— Я ведь предупреждал, — обратился Глемба к моей жене, — что вам не отвертеться от приглашения… Сюда только попади — так потом не вырвешься…
У меня не создалось впечатления, будто хозяева собирались приглашать нас к себе. Может, было у них такое намерение, а может, и нет, однако теперь им не оставалось ничего другого, кроме как сделать логический вывод из слов Глембы и громогласно подтвердить: да-да, конечно… разумеется, и мы тоже приглашены вечером на эту давно намечаемую дружескую встречу!..
