– Вика, я только хотел у него спросить, всю рыбу съели? Молчит как партизан. Я к нему и так и сяк – молчит.
– Лучше чаю предложи гостю, – со смехом предложила я.
Василий Иванович хлопнул себя ладонью по лбу – как это ему самому в голову не пришло, – а потом щелкнул по горлу:
– Может, чаю?
Японец испугано отпрянул от Василия Ивановича. Кажется, он опять не понял собеседника.
Дожидаться развязки я не стала, помахала рукой Василию Ивановичу и пошла к себе за сумкой.
Перед тем как уйти, я решила проститься с Димой и, проходя мимо его кабинета, постучала в дверь. Мне никто не ответил, хотя дверь была не заперта. На то указывала тонкая щель, сквозь которую пробивался луч света.
– Дима, – позвала я. – Дима, ты здесь?
Я набралась наглости и потянула ручку на себя.
На первый взгляд в кабинете никого не было. На столе стояла рюмка и бутылка, на этикетке которой красовались причудливые иероглифы.
«Интересно, а где же Дима?» – спросила я себя.
Наверное, нехорошо заходить в чужой кабинет без спроса, но я все-таки зашла, чтобы рассмотреть этикетку на бутылке – уж больно она была красочная и очень похожая на ту, из которой угощали гостей Емельянова.
До изучения этикетки дело не дошло. Когда я приблизилась к столу, то увидела сначала перевернутый стул, а потом Дмитрия, лежащего с открытыми глазами. Меня испугало то, что он не проявлял никаких признаков жизни. Взгляд мой метнулся к бутылке – она была пуста.
Почему-то на цыпочках я обошла стол. Ступала осторожно, но едва не сбила корзину для бумаг, в которой из-под горы мусора торчало горлышко коньячной бутылки. И эта бутылка была пуста. Когда же он успел? Или коньяк он раньше допил?
Дрожащей рукой я коснулась Димкиной шеи – пульса не было. Глаза смотрели в одну точку. На лице никаких эмоций. Он был еще теплый, но жизни в его теле уже не было.
– Сюда, все ко мне! – завизжала я, осознав происшедшее.
Первой откликнулась Катя. Она появилась в проеме двери и недовольно спросила:
– Что у вас произошло? Зачем орать?
– Дима, он… он… – язык не слушался меня.
– Что он? – переспросила Катя, теряя терпение.
– Лежит…
Из-за Катиной спины вынырнула голова Василия Ивановича. Заметив на столе бутылку с рюмкой, он решил, что Димка напился:
– Маленько выпил мужичок? Так это ничего – бывает. Проспится и будет как новенький.
– Не маленько! Он выпил две бутылки и, кажется, умер, – удалось мне выдавить из себя.
Не поверив, Катя зашла в кабинет. Не дойдя до стола, она наткнулась взглядом на бутылку.
