Здесь никого не унижали пренебрежением. В острых ситуациях пуля считалась более приемлемым средством улаживания конфликта. Отвлекшись от надоевших текущих дел, хозяин дачи на минуту погрузился в воспоминания.
- Да, детство - славная пора. Давненько заложили мы фундамент жизни в Баланцево. Ну, Георгий - парень молодой, здесь без году неделю, а вот мы с тобой, дорогой... Здесь ведь не стоит тебя гражданином начальником называть? Тут мы все товарищи, одно дело у нас. Это ты у себя в райотделе начальник, все Баланцево на поводке держишь...
- Да и ты, извини меня, не бедствуешь. Не только статус повыше моего на голову - как-никак председатель районного товарищества кооперативов - а уж по деньгам...
- Зачем чужое считать? Ведь я и на общак даю, да и мало ли куда еще, - добродушно подытожил благообразный Павел Петрович. - Да и крутиться приходится как проклятому: не то что какому-нибудь твоему участковому. Тому просто: закрыл глаза - получи. А ты ведь не какой-нибудь - ты у нас большой участковый. Шучу, не обижайся.
- А мне, Павел Петрович, обижаться не на что. Одно дело, как ты говоришь, делаем. И неплохо делаем, есть молодым чему поучиться. Так, что ли, Георгий?
Крепкий, словно отлитый из светлой бронзы - "кавказской национальности", выражаясь языком протокола, Георгий сверкнул открытой златозубой улыбкой, в которой не было никакого подобострастия.
- Как могу подумать плохое об учителях, старших братьях? Меня Павел Петрович в люди вывел, кусок хлеба дал. Так вот, хлебом клянусь... замолчал, увидев выжидательный взгляд милицейского начальника. - Разве не понимаем, без вас нам никак нельзя. Как не уважать такого человека? На добро мы всегда с добром.
Однако в его голосе скользнула и некая предупреждающая нотка. Может, и помимо воли, но не настолько незаметно, чтобы чуткое профессиональное ухо ее не различило. Ссориться, однако, никому не хотелось. И в первую очередь - Павлу Петровичу, человеку почти всесильному, но от того меньше всего склонному к конфликтам, тем более по пустякам.
- Верно Георгий подметил. Без тебя, дорогой, мы не только без рук без глаз и ушей. Ты у нас голова, наше ЦРУ. Непросто мы сошлись, да, видно, накрепко. Вместе жить, вместе и, не приведи Господь, погибать. Ну да авось вывезет. Так что там, говоришь, с Углом?
Георгий усмехнулся, услышав кличку, от которой ее обладатель взвился бы до небес, мог бы и надерзить, не посчитавшись с авторитетом. Подал голос:
