— А тебя не больно-то и просят. Все твои тайные прелести принадлежат нам. Точнее, Мишелю, он нынче герой дня.
— По-моему, он больше занят Жюмель, чем мною. Если бы ты не завел речь про героя, я бы рискнула сказать, что он просто ест ее глазами.
Мишель был не робкого десятка, но в этот момент его мучило столько разных мыслей, что он растерялся и покраснел. Его взгляд и правда время от времени останавливался на застенчивой и грациозной Жюмель. Вот и сейчас его глаза встретились с карими глазами девушки, и она свои быстро опустила. К собственному удивлению, он тоже потупился.
За столом пантомиму заметили и раздался взрыв хохота, который еще больше смутил юную пару. Рондле сложил сердечком красные губы, и его лицо херувима, обрамленное белокурыми локонами, приобрело детское выражение.
— Похоже, сегодня мы присутствуем при рождении любви, — промурлыкал он медовым голоском.
— Что всегда прекрасно, — продолжила Коринна, когда веселье достигло пика, и повернулась к товарке с видом старшей: — Ну е, мадемуазель Жюмель, не будьте такой букой. Нынче ночью к вам в постель пожалует не просто клиент, а сам господин Мишель де Нотрдам, великий ученый и победитель эпидемии. Что же вы корсет-то зашнуровали до самой шейки? Распустите шнуровку, покажите господину медику, что его ожидает после ужина.
У Жюмель вспыхнули уши, что вызвало новый взрыв веселья за столом. Расценив это как вызов, девушка рассерженно вскочила и с гордостью дернула за шнурок.
Рабле присвистнул:
— Черт возьми, уж на что Коринна хороша, но и Жюмель не шутит. Теперь понимаю, что такое «близняшки», на которых намекает ее прозвище.
Чувствуя себя очень неловко, Мишель скользнул взглядом по нежной коже, по родинке над правым соском. Чтобы придать себе важности, он поднес к губам кубок с вином и осушил его до дна. Снова встретившись со взглядом Жюмель, он увидел, что на этот раз глаза девушки молили о пощаде, а былая гордость исчезла бесследно. И он почувствовал себя мерзавцем. Резким движением поставив кубок, он поднялся, подошел к девушке и грубо стянул шнуровку блузки, прикрыв ей грудь.
— Пойдем погуляем, — сказал он, — а то здесь становится нечем дышать.
Рондле с улыбкой покачал головой.
— Да это и вправду любовь.
— И еще какая! — воскликнул Рабле своим красивым баритоном. — Друзья, предлагаю тост за наших голубков! Даже когда бушуют эпидемии, жизнь продолжается!
На шуточки, которые за этим последовали, Мишель не обратил внимания. Он вытолкнул Жюмель на улицу и пошел с ней рядом, не говоря ни слова и не прикасаясь к ней. Только когда они довольно далеко отошли от гостиницы, он сказал без всякого выражения:
