– Душегрея-то нашего конюха жены, а моей сестры, – продолжал врать Данилка и тут же изложил задуманное: что сестру на свадьбу зовут, что беспутный муж душегрею пропил, что дома рев стоит на всю Конюшенную слободу…
– А и врешь же ты, парень! – беззлобно заметил сообразительный целовальник. – Сестра над душегреей ревет, а сыскивать ту душегрею тебя подьячий послал! Ври, да не завирайся!
– Право слово, ревет Татьяна! – воскликнул Данилка, и это уж было правдой – Родькина жена, может, и успокоилась бы, но постоянно прибывали новые кумушки, проведавшие о ее несчастье, и не давали ей перевести дух да вытереть глаза, с каждой гостьей она принималась причитать заново.
– Ревет, говоришь? А подьячий ей слезки вытирает! Ты куда?! – Целовальник загородил Данилке дорогу. – А ну, выкладывай! Кто тебя к нам подослал? И чего тебе велено разведать?! Егорка, ну-ка, паршивец, в дверях встань! Этого – не выпускать!
– Да чего мне тут у тебя разведывать? – честно удивился Данилка. – Мне душегрея нужна! Меня за душегреей послали! Без нее и возвращаться не велели!
– Точно ли?
– Да точно – она и нужна, а разведывать не посылали!
И Данилка перекрестился.
– Ин ладно, парень, коли так – отдам я тебе ту душегрею, – внезапно помягчел целовальник. – Но она у меня заложена за пять алтынов. Хочешь – выкупай за шесть и забирай!
Данилка и ждал, что душегрея сыщется, и не ждал, что придется выкладывать за нее деньги. Живя без гроша, на казенных кормах, он привык обходиться даже без тех кривеньких полушек, каких у всякого сопливого мальчишки и то сколько-то было припасено.
– При себе у меня таких денег нет, – извернулся Данилка. – А вот добегу до приказа, там мне Бухвостов даст!
– Бухвостов? Подьячий? А что ж не сестра? Стой, Егорка! Стой на дверях! – Мощный целовальник ухватил Данилку за грудки. – И точно – вынюхивать пришел!
Затем он крепко впечатал парня спиной в стену и навалился на него.
– Попробуй только пикни! Тут тебе никто не поможет!
Данилка смог лишь захрипеть – два тесно сжатых кулака целовальника вдавились ему в горло. И не шевельнуться было.
– Коли скажешь, кто посылал, живым отпущу, – прямо в ухо пообещал целовальник. – В зубы брязну для порядка – и ступай себе с Богом! А коли не скажешь – в прорубь спущу, она тут неподалеку. Корми тогда раков!
В ожидании ответа он несколько ослабил хватку.
Данилка быстро обвел взглядом кружало.
Народу было мало – закуску к хмельному подавать не велено, люди забегают по двое и по трое распить большую чарку – и тут же выметаются вон. Наливает из разных бутылей невысокий дядька, и на то, что целовальник кого-то зажал в углу, внимания не обращает, мало ли с какого питуха долг требует. Позвать на помощь некого. Объяснять целовальнику про Устинью и Родьку – опять же не поверит.
