Еще ведь с треклятой рубахой разбираться!..
Тут лишь до Стеньки дошло, что в присутствии деда с его обалдуем выручить рубаху будет трудновато. Наедине бы можно с бабой про плутни ее доченьки потолковать, а при посторонних как?
– Так идем скорее! – заторопил дед Акишев. – Вон мой дурень-то возвращается!
И замахал нескладному парню рукой в большой меховой рукавице – ступай, мол, сюда, скорее!
Тот подбежал.
– Ну, сыскал? – спросил дед.
– Вроде бы похожее место, – отвечал парень. – А может, и не оно.
– Вот кому кланяйся! – велел дед, указывая рукавицей на Стеньку. – Вот кто наш благодетель! Вот кто тот двор и ту бабу давно сыскал, а мы-то слоняемся вокруг да около! Вот кто нас из тяжкой беды выручил!
Стенька приосанился – не часто его так громко и истово хвалили. Но поклона от парня не дождался, тот лишь насупился и нехорошо поглядел из-под черных бровей.
– Ну так пойдем, что ли? – видя, что от упрямого Данилки слова не добьешься, напомнил дед. – Ты, Степан Иванович, на него не гневайся, он у нас с придурью.
Стенька и дед Акишев пошли вперед, Данилка – следом. Остановились у красивых ворот. Они были приоткрыты, и человек шесть сытых, румяных молодцов, опираясь о забор, переговаривались, задевали всякими словечками прохожих баб и девок, кричали пакости вслед проезжавшим саням.
Держать у ворот стаю таких нарядных красавцев и дармоедов было для бояр и князей делом чести и достоинства. Примерно таким же, как откармливание котов – у подьячих.
– Да не сюда же, – вдруг негромко воскликнул Данилка, но дед и Стенька его и слушать не пожелали.
– Тут, что ли, двор князя Обнорского? – спросил Стенька.
– А какая тебе нужда? – нелюбезно отвечал один из парней, но другой, постарше, вмешался:
– Это ж земский ярыжка! Его за делом послали. Тебе кто нужен-то?
– Велено сыскать женку, Марьицу Сверчкову, и привести в приказ, чтобы у нее сказку отобрать, – строго, как положено человеку служивому, объявил Стенька.
– Марьицу-то? Ну, сегодня это у тебя не выйдет, уехала Марьица, – сказал собеседник. – Вчера как укатила, так по сей день нет! Твое счастье, что я видел, как она в сани садилась.
– К дочери на Никитскую, что ли, поехала? – показал осведомленность Стенька.
– Куда поехала – Бог ее грешную душу ведает, а приезжала за ней точно не дочь. Дочь-то мы знаем!
Молодцы у ворот переглянулись и заржали. Стеньке сделалось не по себе – батюшки светы, с кем связался?!?
– Так за ней приехали?
– Как за боярыней – в возке! И вышла-то девка невысоконькая, и стояла тут, пока Марьица к ней вышла, а в возке-то сидела такая пава! Как дверца отворилась, я видел. Говорят, Анна Морозова хороша…
