. В порядке предварительного вывода можно отметить: культурно-цивилизационный код русской матрицы – совесть, святость, справедливость, на базе которого развивалась духовно-нравственная система русского общества, – вошел в противоречие с насаждаемой окружением государя, либеральной интеллигенцией, частью дворянства, а также западными тайными и официальными структурами системой ценностей, формирующихся на основе геополитического кода «насильственная выгода». Причем под «выгодой» подразумевалась материально-потребительская парадигма. Что и выводил в своей работе «Россия и Европа» Н.Я. Данилевский, доказывал Ф.М. Достоевский, обличал Ф.И. Тютчев, высмеивал Н.В. Гоголь. Но при этом русский православно-евразийский социализм глубоко сидел в народном сознании.
Экономический кризис 1901–1903 гг., последовавшая за ним Русско-японская война и тяжелое поражение России в 1905 г., унизительный мир с Японией усугубили состояние неустойчивости государства, вызвали политическое брожение в стране, создали благоприятные условия для активности зарубежных и российских революционеров и коммерсантов. На российский рынок хлынули иностранные товары. Еще народный поэт Н.А. Некрасов писал про Большую Морскую улицу в Петербурге («Убогая и нарядная»):
Где с полугосударства доходы
Поглощает заморский товар.
Говорят, в этой улице милой
Все, что модного выдумал свет,
Совместилось с волшебною силой,
Ничего только русского нет.
Как это похоже на современность «новой демократической» России. Параллельно со стихией заморского товарного засилья шел активный процесс шельмования всего русского, православного, евразийского; русский патриотизм высмеивался, повсеместно насаждался космополитизм, западничество. Процитирую еще раз Павла Федоровича Булацеля: «Последние сорок лет на окраинах обширного русского государства упорно подготовлялось всеми дозволенными и недозволенными средствами искусственное нерасположение к России. А в центре находились люди, не желавшие замечать, как небольшая горсть чужеземцев, внушая учащейся молодежи личные вкусы, старалась отдалить новые поколения сердцем и умом от всего русского… Дошло до того, что даже добродушным малороссам, так искренно полюбившим при Екатерине Великой свое русское Отечество, начали внушать мечты о какой-то особой Малой Украйне!»[35] Поистине история повторяется, но мы плохо учимся на исторических примерах, и все время наступаем на одни и те же грабли.
