Вы душите советское искусство, требуя от него придворного лизоблюдства, но оно предпочитает молчать, чтобы не петь вам «осанну». Вы насаждаете псевдоискусство, которое с надоедливым однообразием воспевает вашу пресловутую, набившую оскомину «гениальность».
Бездарные графоманы славословят вас, как полубога, «рожденного от луны и солнца», а вы, как восточный деспот, наслаждаетесь фимиамом грубой лести.
Вы беспощадно истребляете талантливых, но лично вам неугодных русских писателей.
Где Борис Пильняк? Где Сергей Третьяков? Где Александр Аросев? Где Михаил Кольцов? Где Тарасов-Родионов? Где Галина Серебрякова, виновная в том, что была женой Сокольникова?
Вы арестовали их, Сталин!
Вслед за Гитлером вы воскресили средневековое сжигание книг.
Я видел своими глазами рассылаемые советским библиотекам огромные списки книг, подлежащие немедленному и безусловному уничтожению. Когда я был полпредом в Болгарии в 1937 году, в полученном мною списке обреченной огню запретной литературы я нашел мою книгу исторических воспоминаний «Кронштадт и Питер в 1917 году». Против фамилии моих авторов значилось: «Уничтожить все книги, брошюры и портреты».
Обрываю письмо Раскольникова. И последняя фраза, обращенная к вождю: «Ваша безумная вакханалия не может продолжаться долго». Она, эта вакханалия, закончилась со смертью вождя. Но после короткой оттепели либерализма снова появилась на исторической сцене, хотя и не в столь кровавых одеждах.
Но вернемся к началу столетия, когда закончился так называемый Серебряный век и начался век советский... Кто-то, предчувствуя грядущие несчастья, отправился в эмиграцию, а кто-то остался в России, решив испить горькую чашу до дна. А теперь выборочно – по алфавиту.
Аркадий Аверченко, русский Марк Твен, без сожаления покинул, как он выразился, «кровавый балаган», устроенный большевиками в России, и напоследок швырнул новой власти свой сборник «Дюжина ножей в спину революции».
Николай Агнивцев, куртуазный поэт Серебряного века, эмигрировал, а затем вернулся, еле сводил концы с концами и выпустил грустную книжку «От пудры до грузовика». Вот уж, действительно, громыхая, приехали.
В ее глаза потухли блестки
И поглядевши на серсо,
Она поправила прическу
И прошептала: «Вот и всё!»
Георгий Адамович, петербургский поэт. В 1923 году эмигрировал во Францию.
За все спасибо. За войну,
За революцию и за изгнанье,
За равнодушно-светлую страну,
Где мы теперь «влачим существованье».
Нет доли сладостней – все потерять,
