— Третья стадия чего? — произнесла женщина.
— Юнит-заражения.
— Ю…
Женщину качнуло. Она побледнела и, наверное, упала бы в обморок, если бы Берштайн не подхватил ее за талию.
— Сюда, сюда, — он довольно грубо выпроводил ее за стеклянную дверь и усадил на лавку в узком коридорчике. — Здесь будет видно.
— Но откуда она… — прошептала женщина, подняв на доктора глаза.
— Вам лучше знать, — отрезал Берштайн.
Он вернулся в досмотровую. Искин вытягивал из отделений «Сюрпейна» витые шнуры магнитных ловушек.
— Хочешь сразу дать импульс? — спросил Берштайн.
— Девочка уже без сознания. Протянем, и, возможно, юнитов без тонкого вмешательства будет уже не вытянуть. Счет на минуты.
— Это если наше чудо не забарахлит.
— Посмотрим.
Искин обернулся. Женщина сидела на лавке за стеклом, стиснув, прижав к животу одежду дочери. Берштайн сдвинул к стене биопак, прошел к щитку с выключателями. Несколько щелчков — и «Сюрпейн» замигал подсветкой по круглому, выступающему изголовью.
— Как там? — спросил от щитка Берштайн.
Искин, присев, посмотрел на матовое окошко с тусклыми цифрами.
— Тест идет, сорок процентов, сорок два, — сказал он.
Берштайн закрыл щиток, но остался там, пока «Сюрпейн», загудев, не вспыхнул светом над ложем и не раскрыл тонкие, серебристые створки.
— Семьдесят пять, — сказал Искин.
Он выцепил из боковины панель на кронштейне, поднял ее повыше, под левую руку, легко пробежал пальцами по верньерам, регулируя параметры. «Сюрпейн» изменил тональность. Берштайн, встав у девочки с другой стороны, выбрал из ниши шлем с белыми кружками датчиков и электродов.
— Сканирование опустим? — спросил он у Искина.
— Лучше не рисковать, — ответил Искин. — Еще заглючит.
Берштайн кивнул и посмотрел на девочку.
— Она, кстати, местная, — сказал он, одевая шлем на обесцвеченные волосы. — Как тебе такая новость?
— Может, выезжала в Фольдланд?
— На экскурсию? — Берштайн усмехнулся, затягивая ремешки у девчонки под подбородком. — Думаешь, это практикуют? Проверь.
Искин бросил взгляд на панель.
— Да, сигнал четкий.
Он стукнул по клавише на панели пальцем. Сверху, сквозь створки, выдвинулись блестящие иглы магнитонного излучателя.
— Ты направляй там, — сказал Берштайн.
— У всех колоний — стандартный алгоритм, — сказал Искин. — По крайней мере, не менялся до смерти Кинбауэра. Сердце, легкие, продолговатый мозг и мостики перехвата сигналов центральной нервной системы. Думаю, этот же алгоритм остался и в дальнейшем, в Киле не стали бы менять работающую модель.
