Он вышел на лестницу, исказился в изгибе стекла и пропал. Искин повращал правую руку, разгоняя кровь и выстраивая из юнитов новую спираль. Позавтракали, мальчики? Теперь за работу. Нам дали сто марок.
Искин успел вновь протереть ложе и обработать дезинфицирующим гелем иглы и ладони прежде, чем в помещение ввалился Берштайн с девочкой лет пятнадцати, повисшей у него на плече. Мать девочки с подобранной сумочкой и беретиком, слетевшим с головы дочери, маячила за его спиной. На одуловатом лице женщины в испуге кривился рот.
— Здесь, кажется, все серьезно, — прохрипел Берштайн, укладывая пациентку под «Сюрпейн».
Девчонка была длинноногая, нескладная, прорезиненный плащик на ней был коротковат. Искин поймал себя на том, что в ней есть какое-то трудноуловимое сходство со Стеф. Или у всех пятнадцатилетних так?
— Давай.
Они вместе подтянули девчонку к изголовью. Она была уже без сознания. Голова, украшенная высветленными волосами, болталась на тонкой шее. Губы сухие. Глаза вяло двигаются под веками. Ага, заметил Искин, на шее — ребристый бугорок, такой тронешь пальцем, тут же уходит под кожу. Неужто и здесь вторая стадия с намеком на третью?
Мать девчонки встала рядом.
— Вы в бахилах? — спросил ее Берштайн, заглядывая на ноги.
— Да-да, я в бахилах, — мелко закивала женщина. — Что с ней?
— Как зовут девочку? — обернулся Искин, ощупывая безвольную руку с тонкими, музыкальными пальцами.
Ногти на пальцах были выкрашены в черный цвет.
— Паулина.
— Прекрасно.
Берштайн посадил Паулину и снял с нее плащик.
— Держите, — он передал плащик матери и взялся расстегивать на девочке кофту.
— Что… — женщина задохнулась от возмущения, глаза ее вытаращились. — Что вы делаете? Вы в своем уме?
Она схватила Берштайна за запястье. Тот оскалился.
— Мы будем вашу девочку лечить! — прошипел он, стряхивая чужие пальцы. — А биопак в одежде не работает!
Кофточка присоединилась к плащику.
Далее Берштайн взялся за обнаружившийся под кофтой полосатый топик. Женщина следила за его движениями с таким выражением, будто на ее глазах совершалось святотатство. Щеки ее побагровели, когда из-под топика выглянула слабо развитая женская грудь.
— Я…
— Вон! — крикнул на нее Берштайн. Из-за порывистых движений он стал всколочен и страшен. — Посидите на лавке в коридоре.
Топик он кинул женщине чуть ли не в лицо.
— Но вы…
— Вон! — проорал Берштайн.
— У вашей дочки третья стадия, — сказал Искин, приподнимая девочке веко. Был виден один белок. — Самое начало.
