И лифчик, извините, нет лифчика, вон он, накручен на пальцы. А уж что говорить о прозрачных трусах!
Лысина на затылке Финна медленно багровела — не привык Финн к партеру, тяжелая, неудобная работа.
— Нет, Лем, — опираясь на стойку, всплыл он. — После тебя еще была доставка, но не тебе.
— Я понял, — кивнул Искин.
— А ты, кажется, с Балем приходила, — обернулся к девчонке Финн.
— Ваш Баль — обманщик, — заявила Стеф.
Финн хмыкнул.
— Вы там не убили его случаем? На пару?
— Нет, досталось как раз мне, — сказал Искин. — История эта долгая, а нам надо идти, Зигфрид, извини.
— Да, — подтвердила Стеф.
Финн коротким жестом обозначил путь к дверям.
— Валяйте.
Подаваясь под ладонью, скрипнули массивные створки. На широком крыльце ветер приветствовал Искина мелким песком. Ударил по правой щеке, подставь левую.
Водители тяжелых крафтвагенов часто срезали маршрут по Гроэке-штросс, вывозя песок с карьеров Весталюдде. Где-то на северо-западе строили то ли реабилитационный, то ли исследовательский центр, вот они и придумали по ночам сворачивать с объездного автобана. Минут двадцать экономии выходило.
Песок с крафтвагенов выдувало на тротуары.
— Тьфу! Тьфу! — заплевалась Стеф, отворачивая лицо. — Что за фигня!
— Уже не так клево? — спросил Искин.
— Не-а.
Они сошли по ступенькам, миновали брезентовый навес, под которым обычно занимали места адепты «Спасающего Христоса» и «Армии богоугодного Иоганна Ф. Римейера». Синие деревянные скамьи, зеленая трибуна, забытая брошюрка «Как спастись от дьявола в себе». Рано еще для адептов.
Искин как-то перехватил у них хорошее теплосберегающее одеяло и фонарик «Христов свет», яркий и долговечный.
— А у вас виссер есть? — спросила Стеф.
— Зачем мне? — пожал плечами Искин.
— Ну, мы могли бы перезваниваться.
Выйдя за сетчатую ограду, Лем обогнул кучу черных мусорных мешков.
— Зачем нам перезваниваться? — спросил он.
— Ну, как… А если снова юниты? — Стеф зажала нос и прогундосила: — Что у вас, мусор не вывозится?
— Вывозится. Раз в три дня, — Искин встал у перехода. — Завтра вывезут. А колонии я почистил, так что если не подхватишь эту заразу снова, ничего с тобой больше не случится. И вообще, виссеры здешняя полиция отслеживает.
— А вы боитесь полиции?
Искин пропустил обдавший его теплым воздухом фургон.
— Нет, я просто не люблю слежку.
Они пересекли улицу.
Было тихо и пусто. До того, как пять лет назад беженцы, как тараканы, хлынули в приграничье из Фольдланда, решившего проводить политику единства и нетерпимости, квартал населяли мелкие чиновники, мелкие же торговцы и офисные работники низового звена. После, когда решением Комиссии по активному взаимодействию была определена карантинная зона и беженцам, прошедшим проверку и санконтроль, выделили три здания, находящихся в муниципальной собственности, квартал стал стремительно терять старый контингент. Люди бросали квартиры и бежали — кто в районы за реку, кто гораздо дальше, в Вадуц, за Вадуц, в Хонхайм или вовсе в другую страну.
